Позывной «Курсант»

Крутыш сделал очередной тычок, но Клячин не отскочил, а наоборот, стремительно скользнул навстречу. Со стороны выглядело так, будто он приобнимает парня, гладя его по руке и плечу. Шаг, блок с захватом и рука с ножом сгибается в локте. Лезвие легко, как по маслу, входит в живот парня, заставляя его выпучить глаза от боли и разинуть рот в беззвучном крике.

Я такое до этого только в кино видел и был искренне уверен, в реальной драке подобный прием невозможен. Но вот же! Вот! Только что прямо на моих глазах! Факт остается фактом. Клячин, который не выглядит богатырем, завалил троих, в том числе, вооруженного ножом. Причём, если подпевалы могут прийти в себя, то Косому, боюсь, сильно не повезло.

Он, кстати, в этот момент выглядел очень удивленным. Мне кажется, пацан даже не понял, что произошло.

Я думал, на этом чекист успокоится. Но нет…

Клячин дернул рукой, вгоняя нож ещё глубже, а затем позволил Косому упасть. Придерживал его, как друга. Можно сказать, аккуратно положил парня на землю.

Чекист выпрямился, отряхнул руки, окинул взглядом подпевал, лежащих на земле, и уже после этого повернулся ко мне.

— Ну, чего ты застыл? Идем? Там пиво принесли.

— Так это…Он же умрет сейчас! — Я с ужасом смотрел на дергающееся тело Косого. Пацан готовился отдать концы. Не надо иметь медицинское образование, чтоб это понять.

— И чего? — Клячин небрежно пожал плечами — По-твоему лучше было бы мне сдохнуть? Или тебе? Они сами виноваты. Думать надо было, прежде чем нож доставать. Пойдем, говорю!

— А… Они? — Я кивнул в сторону подпевал. — Их тоже бросим? Они ножа не доставали, если уж на то пошло.

— Эти? — Чекист ленивым взглядом обвел парочку подручных Косого. — Не… В милицию сдадим! Шакалье! Но сначала… Чтоб больше не баловались…

Николай Николаевич хмыкнул. Спокойно так. Без нервов. А затем нагнулся, поднял камень, который валялся рядом, шагнул к пацану, на руке которого оставался кастет, и с силой несколько раз ударил камнем по его пальцам, ломая их.

— Зачем? — Я поднял взгляд на чекиста. — Он в отключке уже. Зачем?!

— Шакалы не понимают другой язык, кроме грубой силы. — Клячин, усмехнувшись, отбросил камень в сторону. — Идём. Надо закончить с помывкой. Время поджимает, пора возвращаться в дом.

Он развернулся и направился ко входу. Я — тоже двинулся следом. Осторожно обошел три тела, лежавшие на моем пути, приблизился к двери, а потом…

А потом меня жёстко вывернуло. Я просто почувствовал резкий приступ тошноты, которую не мог сдержать, и честно говоря, было искренне плевать, что об этом подумает Клячин. Впервые, вот так запросто, на моих глазах убили человека. А вина его лишь в том, что он оказался не в том месте, не в то время и не перед тем человеком решил выпендриться.

Глава 8 В которой происходит то, о чем я не подумал

— Что-то ты, Алексей, размяк? Не барышня ведь. Давай, собери волю в кулак. Стыдно за тебя, честное слово… — Высказался Клячин, а затем с усмешкой посмотрел в мою сторону.

Твою ж мать… Ненавижу его этот взгляд. Так и кажется, сейчас мне на башку что-то упадёт. Причем, чекист точно знает, что именно. Знает, смотрит и ждёт, когда мои мозги разлетятся в разные стороны. Вот такое ощущение складывается.

Я не стал играть с ним в «гляделки» и просто отвернулся. Честно говоря, очень хотелось послать его к черту. Но… Ясен пень, теперь вообще сто раз подумаю, прежде чем ругаться с этим человеком. Он отмороженный наглухо. Я с первой встречи подозревал, с башкой у него нелады, а теперь уверен в этом на сто процентов.

— Ух… Аромат-то какой… Аромат… — Не дожидаясь моего ответа, Николай Николаевич тоже отвел взгляд. Хотя усмешка на его губах все равно осталась. Веселится он… Весело ему…

Чекист, продолжая довольно «ухать», снял с плиты облезлый, кривобокий котелок и плюхнул его на стол, прямо мне под нос.

Кстати, плита, которая вызвала вопросы из-за отсутствия конфорок, оказалась просто-напросто дровяной. Это и объясняло ее ровную, гладкую поверхность, смутившую меня изначально. Простенько, но достаточно эффективно, между прочим. На ней чекист приготовил незатейливый ужин. Сейчас я был согласен съесть, что угодно, и любая еда казалась мне верхом поварского искусства. От голода сосало под ложечкой.

В котелке лежала картошка, которая неимоверно вкусно пахла. Обычная картошка, сваренная прямо в кожуре. Помимо этого на столе были сало, хлеб, нарезанный толстыми ломтями, бочковые огурчики. Дополняла картину железная кружка, такая же кривобокая, как и котелок, в которую Николай Николаевич плеснул водки. Кружка предназначалась мне. Водка — тоже. Ее чекист вынул откуда-то из закромов. Где эти закрома, понятия не имею. Я, честно говоря, не понял, откуда у нас и все остальное появилось. Картошка, хлеб, сало… Было это где-то здесь заныкано, или принес, кто, не могу ответить. Причина неосведомленности — мое состояние. Оно оставляло желать лучшего.

Дорога из бани к дому прошла, будто в тумане. Не помню, как мы вернулись. Реально. И не помню, как оказался в кухне.