Позывной «Курсант»

Соответственно, если бы Шипко сразу сказал, кто конкретно и с какой целью за нами наблюдает, я жопу порвал бы на британский флаг, но постарался подтянуться нормально. Даже если это стоило бы мне последующих дней адской боли в мышцах. Но теперь, когда я уже, грубо говоря, обосрался, можно даже не рассчитывать на то, что Молодечный возьмётся учить меня самбо.

— Вот сука… — Тихо пробормотал я и покосился на кривоносого.

Этот товарищ выглядит как человек, который редко меняет свое мнение. Если решил, будто все мы — дерьмо на постном масле, то хрен ты его переубедишь.

В этот момент на турник запрыгнул Бернес. Оставались только он и Степан Иванов. Марк выдохнул, потянулся вверх и мы просто охренели. Снова.

— Три, четыре, пять, шесть… — Считал Шипко вслух.

Голос его при этом становился все более задумчивым, а выражение лица — все менее радостным. Чертов Бернес вполне легко подтягивал свое худое тело до нужного уровня.

Я опять посмотрел на кривоносого. Он наблюдал за Марком с интересом. Его взгляд больше не выражал страдание или разочарование. Товарищ чекист был явно доволен тем, как Бернес выполнял норматив.

— Ну, вот… — Недовольно высказался стоявший рядом со мной Лёнька. — Похоже, только нашего скрипача и будут учить борьбе… Эх, а я бы хотел…

Крепыш, кстати, не особо блеснул исполнением. Да и количеством тоже. Он осилил всего лишь восемь раз, но с трудом.

— Так Бернес на самом деле скрипач? Тогда откуда у него такие неподходящие для музыканта способности? — Спросил я Старшо́го.

— Вроде, да. Отсюда прозвище. Он же — Марк. А еще и на скрипке пилит. Натуральный Бернес. — Пожал Лёнька плечами и с завистью уставился на Марка.

Впрочем, не он один. У Зайца даже уши шевелились в такт тому, как Панасыч считал подтягивания Бернеса. Подкидыш просто смотрел на все происходящее, открыв рот. Ну, и я, само собой. Скрывать не буду, меня давила огромная, нечеловеческая жаба.

— Одиннадцать, двенадцать…Все? — Шипко подошел к Марку, который уже спрыгнул с перекладины. — Ну, Либерман…Удивил, удивил…Самый лучший показатель, в рот компот…

— Николай Панасыч, ты все понял, да? — Крикнул нашему воспитателю Кривоносый. — Пойду тогда. У меня занятие с первой группой.

— Не обессудь, Митрофан Леонидович, я должен был попробовать… — Развёл в стороны руками Шипко.

Молодечный громко хмыкнул, допил одним глотком кефир, оставив совсем немного на донышке, и, видимо, действительно собрался уходить.

В этот момент я отчетливо осознал одну простую вещь. Если он реально уйдет, не видать мне самбо, как своих ушей. Самостоятельно улучшать физподготовку Реутова — затея хорошая, в некотором роде даже похвальная, но она займёт много времени. А этого добра как раз и не хватает.

Мне кровь из носа нужен Молодечный. Вернее то, чему он может научить. Соответственно, у меня есть несколько минут, дабы что-то предпринять. Потом — все. Потом он назовет Панасычу имя Бернеса, а я буду в одно лицо усираться, чтоб подтянуть Реутова до мало-мальски приличного уровня. Обычный набор приёмов, как сказал Шипко, меня не интересует. Я хочу полноценно заниматься борьбой.

В общем, это была та самая ситуация, про которую говорят — пан или пропал.

— Товарищ сержант государственной безопасности! — Я сорвался с места и двумя прыжками оказался рядом с кривоносым.

— Реутов, я не понял! — Тут же заорал мне вслед Шипко.

Но я даже не оглянулся. В данный момент имелась конкретная цель, которой надо добиться любой ценой. А потом — хоть не расцветай.

— Вы хотели выяснить, если среди нас те, кто может заниматься борьбой? Верно? Для этого пришли посмотреть? Специально? — Спросил я Молодечного прямо в лоб. А чего ходить вокруг да около? Хуже не будет.

— С какой целью интересуешься? — Вопросом на вопрос ответил чекист. Смотрел он на меня равнодушно, без эмоций. Просто — как на помеху, из-за которой приходится задержаться.

Очевидно, Митрофан Леонидович и правда никого из нас не планирует основательно учить самбо. Мы в его глазах — жопорукие, жопоногие, бездарные беспризорники, в которых надо вложить слишком много сил. А Клячин сразу говорил, на обучение отводят год. Ну, покажут нам несколько приёмов. Хорошо. Однако, нас с Реутовым так не устраивает.

— Возьмите меня в свою группу. Или в команду. Как правильнее сказать? Я очень хочу научиться борьбе.

Во взгляде Молодечного появился далёкий, очень слабенький интерес. Даже, скорее намек на любопытство. Но не более. Он просто слегка охренел от категоричности заявления и от наглости. Не более.

— Послушай… — Чекист похлопал меня свободной рукой по плечу. — Вас будут учить много чему. Огромное количество предметов. Ты пока даже не представляешь, насколько огромное. Только иностранных языков пять штук. Поэтому мы не можем тратить время на то, чтоб воспитывать в слушателе боевой дух. Пономаешь, о чем я? В вас этого духа нет. Вот в нем…

Кривоносый повернулся к детдомовцам, которые со стороны наблюдали за нашим с ним разговором, и кивнул в сторону Марка.