Позывной "Курсант" 2 (СИ)

Типа, сложившаяся ситуация меня вообще ни капли не напрягает. Хотя, на самом деле, конечно, это не так. Напрягает. Очень даже сильно.

— Можете сегодня спать подольше. Пробежки и занятий не будет. На завтрак пойдете как обычно. После завтрака всем быть готовыми. Одеться соответствующим образом. Ты отвечаешь за дисциплину. Спрошу по всей строгости, если что. Ясно?

— Конечно, ясно, товарищ сержант государственной безопасности. — Я, как китайский болванчик, замотылял головой.

А сказать хотелось совсем другое. Сказать хотелось, ни черта не ясно, Шипко. Ни-че-го-шень-ки!

— Вот и хорошо…– Многозначительно произнёс воспитатель, а потом просто развернулся и вышел из комнаты. Ни тебе «до свидания», ни хотя бы привычного «едрить твою налево».

Я еще несколько минут пялился на закрывшуюся за сержантом дверь в тихом офигевании. Затем плюнул на все и завалился спать. Раз уж выпала такая возможность, грех ею не воспользоваться. Я же не дурак. Тем более, думать можно хоть до усрачки, пока мозг не закипит, но это вообще ничего не даст и ничего не изменит. Меня уже напряги последних дней делают сильно уставшим.

Вырубился, кстати, в одну секунду. К счастью, никаких видений больше не прилетало. Я словно в черную пустоту провалился.

Проснулся от того, что какая-то сволочь активно трясла мое плечо. Сволочью оказался Старшой. Я на этот раз махать руками не стал. Просто резко вынырнул из сонной пустоты и уставился на взволнованное лицо Лёньки, который таращился так, что его глазные яблоки вот-вот могли вывалиться к чёртовой матери.

— Реутов! Реутов, ты чего дрыхнешь, скотина такая?! Нам сейчас Шипко ноги вырвет, будем калеками ползать! Проспали! Проспали, мы! Бежать надо!

— Да не проспали, не ссы…– Я отпихнул Лёньку и посмотрел на часы. До завтрака как раз оставалось минут сорок. — Шипко заявился с самого утра, солнце ещё даже не встало, и сказал, сегодня у нас праздник. Никаких занятий. И кстати, да… Спите так, что хоть свадьбу играй. Хрен кто пошевелился, пока мы с Панасычем разговаривали.

— Ничего себе…– Корчагин, который с ошалевшим лицом прыгал по комнате, пытаясь нацепить на себя спортивки, завис прямо с одной штаниной, натянутой на ногу. — А я проснулся, думаю, вот это номер. Все дрыхнут. Ты дрыхнешь. Давай быстрее пацанов будить. К тебе не полез сразу. Ты пристукнутый. Начнёшь опять драться, как вон, с Подкидышем вышло.

Я еще раз заверил детдомовцев, что все хорошо и нам просто надо спокойно сходить в столовую, вернуться, а потом готовиться к мероприятию. Чем мы благополучно сейчас и займемся.

— А чего, Панасыча не будет? — Удивился Подкидыш.

— Нет. Велел, чтоб сами. — Ответил я Ваньке, который из-за отсутствия воспитателя даже немного расстроился.

Как говорил один мой товарищ в прошлой жизни, с утра себя в зеркало не похвалишь, весь день, будто оплеваный. Так и у Подкидыша. С Шипко не полаялся — жизнь потеряла краски.

Мандраж у пацанов начался после того, как мы вернулись в барак. Они с безумно-фанатичным блеском в глазах кинулись перебирать шмотки, дабы остановиться на самом лучшем варианте. Прям как на свадьбу, ей-богу. Отутюженные брюки придирчиво отсматривались на предмет незапланированных складок, белые рубашки инспектировались на наличие микроскопических пятен. Иванов вообще уже третий раз шмотки переглаживал, пытаясь добиться одного ему ведомого идеала.

— Ты давай, Лёнька, остальных не задерживай! Раскорячился тут. Чай, не один. Коллектив надо уважать. — Корчагин подскочил к Старшому, который стоял напротив зеркала, висевшего на двери шкафа, и оттеснил его плечом.– Иди уже отсюда! Дай другим собраться нормально. Бернес! Бернес, чтоб тебе пусто было! Принес воду?! Млять, вот никакого толку от тебя нет…

Матвей раздражённо нахмурился и пальцами принялся приглаживать волосы. Расчёска его чем-то не устроила. Он упорно старался уложить свои вихры аккуратными волнами.

— Да принес, принес…– Марк подошел к Корчагину и протянул кружку. — Еле уговорил повариху выделить сахару. Сначала она ни в какую не хотела. Да пришлось еще красться в столовую перебежками. Чтоб никто не заметил. Мне тоже оставь.

— Вот ведьма…– Корчагин схватил тару из рук Бернеса, помочил в сладкой воде пальцы, а потом снова начал мутить себе на голове подобие укладки.

— Хорошо, что сейчас осень на дворе…– Я, вынырнув из-за плеча Матвея, посмотрел на свое отражение. Одернул пиджак и на этом успокоился. По мне, так все просто отлично. Рубашка, костюм…что еще надо?

— Почему? — Корчагин завис с поднятой рукой.

— Иначе ты пока от барака до дома дошел бы, всех мух в окрестности собрал. — Усмехнулся я.– Любят мухи сладкое и сам знаешь, что ещё.

— Ой, иди ты! — Детдомовец с силой оттолкнул меня чистой, не обмытой в воде рукой. — Можно подумать, у нас каждый день такое событие. Вдруг фотографировать будут. Это, так-то, память на всю жизнь. Я хочу на фотокарточке человеком выглядеть, а не гамадрилой. Бернес! Слышишь? Гамадрила это же обезьяна?