Позывной «Курсант» — 3

— Да, конечно… — заявил я телевизору. — Какое там мировое движение… Откуда ему взяться… Убрали просто человечка за ненадобностью, да и все. Много знал человечек.

— Однако, прежде, чем поручить Судоплатову столь серьёзное дело, Сталин испытал его профессионализм в другом важном вопросе, — сообщил мне с экрана усатый дядька. Причем, смотрел он прямо в мои глаза. Доверительно так смотрел. Будто мы вдвоем разговариваем. — За несколько лет до этого Судоплатов получил предложение стать разведчиком-нелегалом в Германии. Язык, которого Судоплатов совсем не знал, он выучил за восемь месяцев. Практиковался дома, разговаривая с женой исключительно на немецком. Перед ответственной командировкой Судоплатов освоил основы рукопашного боя и научился стрелять из разных видов оружия. Главной целью разведчика был его давний противник, который к тому времени стал главой Организации украинских националистов, осел в Германии и свел тесную дружбу с Гитлером. Вопрос ликвидации данного человека был важный, но достаточно сложный.

— Ого… Не искали тогда простых путей, однако… — согласился я с ведущим проекта. — А ты погляди на этого Судоплатова… И язык он выучил на «раз». И рукопашный бой изучил прямо перед поездкой… Ну! Покажите этого гения.

Словно в ответ на мою фразу, на экране появилась черно-белая фотография. Вот тогда-то я и увидел легендарного разведчика. Не просто увидел, а очень хорошо запомнил. Лупился на его подозрительно благородную физиономию слишком внимательно. Пытался понять, что за вундеркинд сидит в простом советском человеке, который оказался в итоге не совсем уже простым. Человек имею в виду.

В общем, когда фильм закончился, стало понятно, я настолько сильно увлекся историей разведчика, что все время, пока смотрел сюжет, как последний идиот разговаривал с телевизором. Говорю же, то ли день был хреновый, то ли ночь тяжёлая. Не помню уже. Скорее всего, просто маялся с дикого бодуна.

— Реутов, ты правда, не молчи! — Марк резко вскочил с кровати и подошел совсем близко ко мне. Положил руку на плечо.

Бернес, в отличие от Ваньки выглядел более спокойным, но я точно знаю, это — показуха. Просто Подкидыш ведёт себя, как ему в голову долбанёт, а Бернес старается обычно виду не показывать, даже если его что-то сильно парит. Не любит Бернес демонстрировать настоящие эмоции.

— Слушай… — я посмотрел на Марка. — Ты же у того окна стоял, которое ближе всего было к мужику в шляпе. Скажи, о чем он говорил. Слышал что-нибудь? Хоть что-то?

Я решил не называть фамилий и имен в присутствии детдомовцев. Потому что разговор с Клячиным стал подтверждением всех существующих опасений и пока что в моей голове был сумбур.

— Так… Сейчас… — Марк зажмурился, помолчал буквально секунду, а потом залпом выдал. — Разведчик, шпион, тайный агент, спецслужбист — это всегда обманщик, жулик, актер. Вам предстоит годами делать вид, что дружишь с человеком, которого собираешься убить, причем так, что тот считает тебя самым близким и надежным другом. Всегда, постоянно, ежечасно, ежеминутно выдавать себя за кого-то другого, мыслить как этот другой, вообще забыть родной язык и самого себя. Не иметь друзей и привязанностей. Никогда не говорить правды. Или подозревать в каждом встречном агента контрразведки, или видеть в нем объект для вербовки. Использовать женщин только как инструмент для проникновения к секретам. Стрелять из-за угла в спину и оставлять жертве заряженную бомбу, бесследно исчезая за 10 минут до взрыва…

Бернес резко замолчал, открыл глаза и уставился на меня.

— Потом он начал говорить тише и я уже плохо разбирал слова, — добавил Марк.

— Хера се… — Подкидыш приствистнул, — вот это у тебя память, скрипач…

— Не просто так они его позвали… — пробормотал я, пытаясь сложить в одну картину все, что роилось в моей голове. — Не просто так… Слушайте, очень скоро, вот прямо совсем скоро, почти на днях, грядут некоторые перемены. Нынешнего наркома НКВД сменят на Берию…

— Да ладно! — Подкидыш хохотнул и хлопнул себя ладонями по бокам. — Ежову пришел конец? Вот это номер. Погоди…

Ванька замолчал, почесал затылок, а потом поинтересовался.

— Нам-то что с того?

— Вам — ничего, а для меня это — шанс попасть в кое-какое место… И вот что, парни… Сейчас я расскажу вам нечто очень важное. Очень! Только вам двоим. Больше вообще никому знать этого не надо. Ясно?

— Вполне, — кивнул Бернес. — Это касается нашего с тобой прошлого разговора?

— Ой, ты погляди, что делается… — Подкидыш скривился. — У них тут уже, оказывается, секретные разговоры всякие случаются.

— Ты волну не гони, — я подошел к кровати, сел на нее, а затем кивнул пацанам в сторону других коек. — Присядьте. Думаю, наша беседа вас сильно удивит.