Позывной «Оборотень»

– Не зарывайтесь, профессор. Не забывайте, что в этом бункере все офицеры выполняют мои приказы. Это моя база, все, кто здесь находятся, подчиняются мне. Стоит мне только пальцами щёлкнуть, как вас просто выведут в степь и шлёпнут, как паршивого мародёра, – зарычал в ответ Марков, чувствуя, как ярость ударила в голову.

– А что с этим зверьём делать станете? – иронично усмехнулся профессор, воинственно сверкнув очками. – Вы, со своим военно-техническим образованием, и половины того, что здесь написано, не поймёте, – добавил он, покачивая в руке толстую папку с бумагами.

– Не важно. Закроем проект и отправим бойцов на передовую, – решительно ответил генерал, чуть пожав плечами.

– Что ж. Попробуйте, – фыркнул профессор, решительно направляясь к дверям.

– Я и пробовать не буду. Сразу прикажу расстрелять, – окончательно озверев, ответил Марков, делая шаг вперёд и хватая его за плечо.

Одним рывком вернув профессора в кабинет, он небрежно швырнул его к столу и, ухватив за отвороты халата, продолжил:

– Или ты, глист в скафандре, будешь выбирать выражения, или я тебе, тварь, прямо здесь мозги вышибу.

Сообразив, что зарвался, и генеральский гнев уже не шутка, профессор судорожно сглотнул и, взяв себя в руки, ответил:

– Кажется, я действительно погорячился. Приношу свои извинения, господин генерал. Увлёкся, знаете ли.

– Ещё раз так увлечёшься, кишки выпущу, – прошипел генерал, отпуская профессорский халат и медленно опуская руки.

Воспользовавшись моментом, профессор ужом вывернулся из-под генеральских рук и, выскочив в коридор, утёр рукавом выступившую на лбу испарину. Посмотрев на чуть подрагивающие пальцы собственных рук, он мрачно скривился и, покосившись через плечо на дверь кабинета, где остался генерал, тихо прошипел:

– Погоди, солдафон проклятый, ты у меня ещё попляшешь.

К тому времени, когда он добрался до выхода из бункера, дежурный наряд уже вывел всех привезённых женщин из казармы и, выстроив их в коридоре в две шеренги, ждал дальнейших указаний. Сам генерал, стоя в стороне от этой толпы, с мрачным видом наблюдал, как выскочивший из лаборатории профессор быстрым шагом прошёл к середине строя и, быстро оглядев женщин, громко сказал:

– Значит так, дамочки. Как вы сами понимаете, вас привезли сюда не просто так. От вас требуются простые и вполне понятные действия. Сойтись с одним из наших бойцов и зачать от него ребёнка. Бойцов много, так что на всех хватит. Предупреждаю сразу, все эти дети подлежат обязательному изучению, а значит, ни одна из вас не будет иметь на них никаких прав. Это нужно не мне, а стране. Так что быстренько решайте, кто не согласен, и выходите из строя. Все согласные остаются на местах. С ними я буду говорить отдельно.

– А что с несогласными будет? – осторожно спросила одна из женщин.

– Что-нибудь да будет, – оскалился профессор.

От этой ухмылки, больше напоминавшей улыбку черепа, женщины дружно вздрогнули и подались назад. По длинному строю пробежал быстрый шепоток. Понимая, что им нужно посовещаться, профессор бросил нетерпеливый взгляд на часы и принялся прохаживаться по коридору. Наконец, от строя отделились три женщины и, отойдя в сторонку, замерли. Чуть усмехнувшись, профессор повернулся к дежурному смены и, указав на них, приказал:

– Этих в камеру. С ними потом разберёмся.

И повернувшись к оставшимся в строю, продолжил:

– Значит так. Сейчас вас отведут к бойцам. Кому с кем быть сами разберётесь. Для меня это значения не имеет. Мне важен только результат. Само собой, все забеременевшие получат необходимое питание и уход. За состоянием вашего здоровья будут тщательно наблюдать и оказывать всю необходимую помощь. После родов вы пройдёте полную реабилитацию и получите небольшое выходное пособие. Самое главное, чтобы вы не вздумали болтать языками. Всё, что здесь произойдёт, здесь должно и остаться. Учтите, за разглашение государственной тайны в военное время срока не предусмотрено. Расстрел, и весь разговор. У кого есть вопросы?

Растерянные женщины принялись быстро переглядываться. Бросив ещё один нетерпеливый взгляд на часы, профессор скривился и, не дожидаясь вопросов, приказал:

– Отведите их в посёлок. Бойцам скажите, что это поощрение от командования за понимание и терпение. И пусть не стесняются. Чем быстрее залетят, тем лучше.

Генерала неприятно резануло жаргонное выражение, но он заставил себя сдержаться. Судя по всему, этот глист не уважал никого, кроме самого себя. Мысленно плюнув на этого научного извращенца, генерал взял себя в руки, пообещав самому себе, что обязательно пристрелит этого подонка собственными руками.

Развернувшись, он вернулся в отдел наблюдения. Усевшись в свободное кресло, Марков жестом приказал переключить картинку из поселения на его монитор и, подперев подбородок кулаком, уставился на экран.