Позывной 'Пантера'

Противоречивые чувства, которые по сей день бередят душу. Сейчас, когда до встречи с боевым товарищем оставались считанные мгновения, особенно.

- Где Пантера? - Марк склонился над пленником, но глаза повторно скользнули по углам полутемной камеры. И - вздрогнул, услышав ответ.

Он не ослышался, но глаза - глаза вдруг зашарили по невзрачной фигуре парня, будто искали забытые черты Михаила. На вопрос Марка "где Пантера?" парень ответил:

- Это я...

Скоро Марк выплеснет наружу чувства, кипевшие внутри. Он едва ли не повторит Юлию Пантюхину, наверное, потому, что думал и о ней, о ее встрече с братом. Он не надеялся на чудо, ибо воскрешение бойца уже произошло, он просто делал ту работу, к которой привык и которой был обучен. Не мог представить, что дарованное свыше кто-то, кроме всевышнего, может у него отнять. Возможно, он перестарался, а может быть, забыл давнишние слова, обращенные на очередном привале к молодому лейтенанту. Тогда он сказал ему, что трудно быть богом, еще труднее любить бога, прощать его, а главное заставить его прощать других.

А из Марка не получилось даже ангела-спасителя. Ангелы в сердцах не бросаются такими словами: "почему ты?!" Наверное, потому, что у них нет сердца, а лишь душа.

"Кто так делает?"

Обессиленный, он слышал это обвинение во второй раз.

"Кто?.."

"Это я..."

Ошибка исключалась. И Марк готов был хлопнуть дверью камеры и, не таясь, косить всех, своих, чужих... А когда кончатся патроны, опуститься на пол, чувствуя спиной холодную стену. И сидеть так вечно.

"У меня был друг, отличный товарищ, классный боец. И вот однажды его родственники получили похоронку. Оказалось - ошибка. - Марк вкладывает в свой взгляд столько, что даже в уголках глаз появляются слезы. - Ошибка, Юля, понимаете?"

Ошибка...

Оказалось - ошибка.

Его друг действительно был. Классным бойцом, хорошим товарищем.

"Вы привезли его?"

"Да, он ждет вас на улице, Юля".

Правда просилась наружу: мы шли не за тобой, мы не знаем тебя, ты чужой. Военное братство стремительно разбивалось на кланы, и во всем виновата не война, а проклятая республика, где шли военные действия. Она словно прокляла рода войск, расколола их, разбила наголову ОМОНы, СОБРы, РОСНы, посеяла в них зерна междоусобицы, а когда - превосходства, зависти и ненависти. Породила новый вирус, оставляя ему его же простой механизм: он просто проникает в клетку, и уже клетка начинает производить вирусы. Этот, чеченский, вирус можно отнести к первой группе потогенов и назвать "чеченской лихорадкой", "чеченской эболой", болезни неизлечимой и заразной.

"Прости, господи, - богохульствующий Марк мысленно перекрестился, - но сегодня ты оказался не у дел. Сегодняшний день прошел без твоего вмешательства".

"Вы привезли его?"

"Я хотел... Я делал все, что мог... Я думал, что..."

Сейчас Марк мог додуматься до чего угодно. Мог обвинить этого парня в том, что тот присвоил себе позывные погибшего разведчика лишь для того, чтобы остаться живым; что он буквально из костей мертвого десантника делал себе ступени к свободе.

- Ты писал позывные "Один-четыре"? - Сергей не узнал своего голоса, неосторожно громкого, с хрипотцой.

- Это не мои позывные.

Не его...

Тогда чьи?

И пленник ответил на немой вопрос странного спецназовца:

- Общие. Нашего звена, четверки штурмовиков. Ведущий носил позывные "Пантера-1". А я - "Пантера-2".

Летчик оставлял на стенах негласное название звена "сухих". Может, думал, что так быстрее разберутся те, к кому, возможно, попадут записи, оставленные его рукой.

Им руководили и те чувства, которые острым копьем врезались в память: он на земле, раненый, неподалеку горит его самолет, а товарищи кружат над местом падения и отсекают его от боевиков плотной линией огня. Ракеты и крупнокалиберные пули, сотрясая воздух, вспарывают землю, дробят скалы, крушат деревья, ломают лед безымянной речушки и пенят ее воды...

Мысленно он всегда был с ними, о чем молчаливыми свидетелями могли выступить каменные стены подвалов, деревянные - сараев. "П 1-4". Он второй в звене. Вот он, выравнивая скорость со скоростью ведущего, смещает сектор газа вперед и занимает заданное место в строю. Но в спутной струе ведущего едва не сваливается на крыло.

- Хотел развернуться, "Пантера-2"?

- Да, заскучал по дому, - отвечает он на свои незамысловатые позывные, возвращая элерон в прежнее положение.

Подсознательно оставив на стене первую такую надпись, в дальнейшем менять что-то в стиле было поздно. Счет шел уже на дни и часы.

В молчании прошло всего полминуты. Когда тебе плохо, это целая вечность... Сергей, прислонившись к холодной стене, со свойственным ему размахом думал, что мир для него рушится.

3

Скумбатов спустился в подвал, Найденов, услышав шум подъехавшей к зданию машины, занял позицию в вестибюле, бросив в микрофон: "У нас проблемы" - и получив в ответ обезличенный голос Марковцева: "Знаю".

- Сергей, надо уходить.

- Да, Саня, уходим. Не отставай. - Марк даже не посмотрел на пленника. Не удостоил взглядом издыхающего Абдулгамидова. Ни тот, ни другой больше его не трогали.