Позывной "Венера"

Перед тем как отправиться в дом Шау Вана, матушка Дэм зажгла пучок благовонных палочек, пробормотала молитву, потом прошептала:

— Прости, родной, что поступаю не так, как ты наказывал. Не смогла я уберечь наших детей. Убили их враги! А у меня сил не хватило защитить их… — Она снова заплакала. — …Болит сердце, ох как болит, дети мои, деточки! Убили вас, а я отомстить не могу. жить-то осталась только для того, чтобы младшенького, Тяу, увидеть. Где ты, сыночек мой? Жив ли? Отомстил ли за сестру и брата? Знаешь ли, как мне тяжко? — Она вытерла слезы, набросила на плечи шарфик: — Дорогой мой, дети мои, постарайтесь понять меня! Товарищи велели, вот я и выполняю их наказ… Простите меня, дети мои, дайте мне сил, помогите мне!

…Когда она пришла к Шау Вану, он с женой еще нежился в широкой мягкой кровати. Было воскресенье.

Шау Ван состроил довольную мину:

— А, вот и ты! Я не ожидал: кто старое помянет, тому глаз вон! Моя женушка щедро наградит тебя за труды! — И, глядя на согбенную, униженную фигуру старой женщины, ехидно усмехнулся.

3

После встречи с матушкой Дэм Дить отправился к себе домой и принялся за сборы. Взял матерчатую воинскую сумку, оставшуюся у него еще со времени службы в роте «охраны спокойствия», уложил в нее пакеты с рисом, банки с молоком и несколько пузырьков с лекарствами. Сказав своим, как объяснить его отсутствие, заглянул на пост гражданской обороны и попросил у взводного разрешения отлучиться на полдня, чтобы проверить свою печь. Взводный, зевая, согласился: он хорошо относился к Дитю и обычно шел навстречу его просьбам, памятуя, что Дить в прошлом был ефрейтором войск «охраны спокойствия», да к тому же еще получил ранение.

Путь был трудным, приходилось пробираться среди острых, торчащих камней. Дитю понадобилось почти два часа, чтобы дойти до места назначенной встречи. Группа Куок Нама располагалась в пещере, где Дить еще никогда не бывал.

Куок Нам уже поджидал его в условленном месте — на плоском камне, укрытом лианами.

Дить прислонил к камню свой карабин, снял с плеча сумку.

— Ну и ну! — воскликнул он. — На вас поглядишь — подумаешь: староста какой-нибудь, не иначе!

Куок Нам расхохотался, пошутил:

— Вот-вот! Итак, Дить — рядовой гражданской обороны, он же секретарь подпольной вьетконговской ячейки! Вы пойманы с поличным! А вот и передача, которую вы несли вьетконговцам! Значит, вышли на связь, так-так!

Плотный, невысокого роста, Куок Нам был в модных ботинках, голубых в желтую полоску нейлоновых носках, черных шелковых брюках и такой же рубахе с вырезом по моде. Сверху был накинут пиджак «тропикаль», вокруг шеи повязан толстый шерстяной шарф. Наряд довершала фетровая шляпа, делавшая Куок Нама похожим на завзятого гуляку. Тоненькие усики были аккуратно подстрижены.

— Наши все здоровы? — прежде всего осведомился Дить.

— Лихорадка одолела! — покачал головой Куок Нам. — Но теперь уже вроде полегче. Разбрелись по своим участкам. А командир в провинциальный центр ушел, на совещание.

— На прошлой неделе «дома» были?

— Да нет, какое там! Ходил в «стратегические деревни» на юге, уточнял обстановку. Каратели свирепствуют. Людям просто вздохнуть не дают.

— У нас в поселке то же самое. Вчера опять двоих арестовали.

— Кого же это?

— Старого Нама и Суан. У старого Нама нашли в сумке около десяти пакетов с рисом. Ну и, конечно, привязались: отчего это он идет выжигать уголь на один день, а набрал с собой еды так много, наверняка, говорят, для вьетконговцев. Ну, а с Суан дело посложнее…

— У этих всякий, кто на них не работает, — вьетконговец, — тихонько вздохнул Куок Нам. — Им бы, конечно, очень хотелось оборвать все нити, обрубить все корни, чтобы жилось спокойнее. Пока этот их притон, эта база, не будет уничтожена, местным жителям тяжело придется, в том числе и горцам, хотя горцев они стремятся всячески подкупить.

Дить вынул из сумки и передал Куок Наму принесенные пакеты с рисом, банки с молоком и лекарства:

— Вот, наши прислали…

Куок Нам, глянув на все это, растроганно сказал:

— Вот ведь как получается! Враги разрешают продавать риса не больше, чем на один день, а люди отказывают себе в еде, только чтобы нам отослать, сами же голодают! Такой рис нам и в горло не полезет!

Дить покачал головой:

— Не голодают они. Еды и одежды у них вполне достаточно. Рис американский, одежда японская, — усмехнулся он. — У старух — и у тех нейлоновые брюки. Давно уже никто так хорошо не одевался! «Гуманное правительство» проявляет большую «заботу»! А то, что люди сознательно отказывают себе в пище, лишний раз подтверждает их жажду свободы, их стремление быть людьми, их желание вернуться в наши освобожденные зоны.

Куок Нам согласно кивнул.

Дить достал из сумки пакетик, завернутый в зеленый лист банана:

— Это вам, попробуйте! Немножко риса, чтобы заморить червячка!

Куок Нам в свою очередь вынул сверток из кожаного портфеля:

— А это вот тебе «женьшень», поешь, для здоровья полезно.

Дить посмотрел на два белых клубня, улыбнувшись, отщипнул кусочек, с удовольствием прожевал и сказал:

— Всегда, когда ем эти клубни, вспоминаю про Тяу!

— Про какого Тяу?