Позывной «Волкодав»

Ракитин, даже раненный, продолжал действовать, как учили – грамотно и расчетливо. Только так он имел призрачный шанс не только выполнить задание, но и выжить. Скрытно подобравшись поближе, он ударил из автомата «ППШ». Тысяча выстрелов в минуту буквально выкосила оккупантов, заткнув им навсегда глотки раскаленным свинцом. А следом в немецкий танк полетела связка гранат – прямо под угловатую, проклепанную башню. Виктор вложил в отчаянный бросок все остатки сил. Он успел откатиться в воронку от снаряда за те секунды, пока внутри гранаты горел замедлитель запала. Ахнуло прилично!

Из-под башни повалил густой черный дым, а из самой бронированной коробки уже никто так и не выбрался. Видимо, «панцер» превратился в крематорий для собственного экипажа. И то хорошо – еще несколько оккупантов нашли свою смерть на бескрайних просторах России. Как говорится, «кто к нам с мечом – тот и того…».

* * *

Натиск немецких танков заметно ослаб. Но гитлеровцы все же захватили наши передовые окопы. Закипела рукопашная. Рубились страшно и молча – на ругань и выкрики уже не оставалось сил. Черные от дыма и пыли, в висящих лохмотьями гимнастерках, многие перебинтованы, русские позиций не сдавали. Нож, штык, саперная лопатка, увесистый автомат «ППШ», пустой патронный диск – все шло в дело.

Виктор расстрелял все патроны к своему «папаше», и теперь орудовал автоматом как дубиной. Здорово выручил дырчатый кожух на стволе, он берег руки от ожогов. Раненный в плечо, измотанный многочасовым боем, Ракитин не чувствовал ни боли, ни усталости. Организм перешел на полнейший «автопилот». Включились рефлексы, которые помогали выжить в жестокой схватке. Младший лейтенант отбил колющий выпад немецкой винтовки и сам саданул наотмашь по лицу под стальным шлемом… Лицо врага исчезло, превратившись в кровавое месиво. Кровь шумела в ушах. Увидев здоровенного фрица, бегущего прямо на него с ножом в руке, Виктор рванул застежку кобуры. Верный «Наган» удобно лег в руку. Сухо хлопнул выстрел. Враг упал с простреленной головой. Шесть выстрелов – шесть убитых гитлеровцев. Последний патрон – для себя?

* * *

Бой за город и железнодорожную станцию Барвенково длился уже шесть часов. Подразделения Госбезопасности СССР держались с невероятной стойкостью и мужеством. Потери были огромными, например, Отдельный отряд броневиков «БА-10» НКВД был уничтожен полностью. Ни одна из десяти машин не уцелела, но прежде последний из бронеавтомобилей расстрелял весь боекомплект – что называется, «до железки». Приданные части, видя стойкость солдат с зелеными петлицами, и сами сражались, словно бессмертные. Да они и были бессмертными – шагнув в Вечность.

Бронебойщики, из тех, кто уцелел, расстреляли все патроны к противотанковым ружьям. Стараниями старшины Свата и остальных на поле боя остались гореть не менее дюжины угловатых бронированных коробок. Еще с десяток подорвали бутылками с зажигательной смесью и гранатами бойцы в окопах.

На железнодорожной станции Барвенково, на путях замер массивный бронепоезд. Его экипаж тоже расстрелял все боеприпасы, а под конец машинист развел пар и таранил неосмотрительно выскочивший на железнодорожные пути немецкий танк.

* * *

Когда казалось, что сопротивляться гитлеровцам уже некому, из-за цепи пологих холмов показались «тридцатьчетверки» и «бэтэшки»[33]. Две дивизии и танковая бригада, наконец-то переброшенные на участок прорыва танковых соединений Клейста, стабилизировали ситуацию. Танковые и пехотные подразделения Красной Армии поддерживали огнем несколько артполков – из тех самых, запоздавших к началу так победоносно начинавшегося наступления. Теперь их разрозненный, но все же довольно мощный огонь заставил гитлеровцев притормозить.

Серьезная угроза с фланга советских войск если и не была ликвидирована, то существенно уменьшена. Но с запада навстречу Клейсту рвался не менее амбициозный военачальник – Паулюс. Под его натиском, ведя тяжелые арьергардные бои, Красная Армия откатывалась от Барвенково к Ростову-на-Дону. Уже было ясно, что и этот город советским войскам не удержать.

Потери в «Барвенковском капкане», который едва не захлопнулся, во многом стараниями безвестного младшего лейтенанта Госбезопасности, были огромны. И все же это не были двести семьдесят тысяч человек, а гораздо меньше.

Да, погибло много советских военачальников высокого ранга. Например, заместитель командующего войсками Юго-Западного фронта генерал-лейтенант Федор Костенко сумел вырваться в свое время из Киевского котла, но попал в Барвенковский. Что поделать – судьба… Также погибли командующий Шестой армией генерал-лейтенант Авксентий Городнянский и командующий 57-й армией генерал-лейтенант Кузьма Подлас, генерал-майор Андрей Анисов и другие высшие командиры.

Но все же армия не потеряла окончательно управления, отчаянно сопротивляясь, она отходила на новые рубежи обороны, выматывала противника упорной обороной и внезапными и яростными контратаками. «Как в сорок первом!» – говорили, сплевывая горечь, измотанные бойцы, вгрызаясь в очередной рубеж на очередной безымянной высоте…