Позывные дальних глубин

Океан во все края раздался перед глазами нескончаемым шевелением огромных волн. «Пожалуй, зашкаливает баллов на семь», — определил Егор. Шальные порывы ветра едва не сдувал с мостика. Приходилось изо всех сил напрягаться, чтобы устоять на ногах. Чихнув и кашлянув, заработали дизеля. Раскачиваясь бортами, лодка описала положенную циркуляцию и легла на новый расчётный курс. Теперь волны накатывались уже навстречу. Тяжёлые, непредсказуемо зловещие, они будто из милости держали корабль наплаву, продолжая дубасить его боксёрски точными, выверенными ударами. С превеликим трудом лодка вползала на очередную гигантскую хребтину волны, на мгновенье застывала там в каком-то неестественно взвешенном состоянии и тотчас по отвесному склону обрушивалась в бездну. И тогда у людей захватывало дух и леденило кровь. На самом дне впадины страшно было, задрав голову, глядеть, как огромная вздыбленная гора медленно наваливалась на субмарину, грозя поглотить её в своей ненасытной утробе. Казались немыслимыми законы бытия и природы, по которым лодка всё же двигалась к намеченной цели.

На мостик поднялся Вадим Колбенев. Тучный, в широком прорезиненном плаще с капюшоном, он неколебимым каменным изваянием утвердился по левому борту на месте вахтенного офицера.

И Егору сразу как-то спокойней и даже чуточку уютнее стало рядом со своим дружком.

— Как думаешь, Егорыч?! — прокричал он едва не в самое ухо Непрядову. — Успеем дойти?

На это Егор лишь выразительно развел руками и прокричал в ответ:

— Сделаем, что можем! Но сам понимаешь, почти двадцать часов хода при такой-то вот крутой волне…

— Должны успеть, командир, — подбодрил Колбенев. — Как я понял, ведь никто ж кроме нас к ним на выручку пока не торопится.

Егор попытался представить, как нелегко сейчас приходится экипажу атомохода, в отсеках которого бушевало всепожирающее пламя. Он не знал ещё, как и чем сможет помочь погибающим людям, но главное теперь было — как можно скорее добраться до них. Только на месте можно сообразить, что конкретно потребуется предпринять во спасение корабля и его экипажа.

Будто вспомнив что-то важное, Колбенев шлепнул себя ладонью по лбу и прильнул к мегафону переговорного устройства:

— Центральный! — крикнул он как бы с досадой на самого себя.

— Есть, центральный, — отозвался снизу механик Теренин, стоявший на нижней вахте.

— Юрий Иваныч, пошли кого-нибудь в каюту за Собениным. Напомни-ка ему, что мы условились нести вахту вдвоём.

— Есть, товарищ капитан второго ранга, — заверил Теренин. — Сейчас поднимем.

— Ну-ну, пусть попробуют, — недоверчиво ухмыльнулся Егор. — «Титаник» со дна легче будет поднять…

— Вот зря ты так, — с укоризной сказал Вадим, приблизив губы к уху Непрядова, чтоб лучше слышно было. — Надо же твоего замполита как-то оморячивать. Хоть через силу, но вахту всё же пускай стоит.

Снова щёлкнула переговорка.

— Товарищ замначпо, — с раздражением сказал Теренин. — Прошу прощения, но поднять с койки Собенина невозможно.

— Как это невозможно?! — возмутился Колбенев.

— Да и какой смысл? — высказал своё соображение Теренин. — Вряд ли Лев Ипполитович сейчас что-либо соображает. Вы бы сами поглядели, в каком он виде. Это же труп.

— Механик, я дважды приказывать не привык. Да и вам, по отношению к подчиненным, делать этого не советую. В общем, поднять его, одеть, умыть и доставить ко мне на мостик.

— Позабыл добавить, что его надо ещё сводить в гальюн пописать, — подсказал Егор.

Колбенев лишь сердито зыркнул на дружка, не принимая его сарказма.

Через какое-то время Собенина, облаченного по-походному, с помощью двух матросов выволокли на мостик. Замполит и впрямь находился в таком состоянии, когда бессмысленно было от него что-либо требовать. На его вытянутом, смертельно бледном лице будто отражались страдания всего человечества.

Но Колбенев был неутомим. С беспощадностью инквизитора он усадил своего коллегу на банку, а для пущей надёжности крепко привязал его концом линя к бортовой скобе, чтоб за борт не вывалился.

Не прошло и пары минут, как Собенина стошнило. Отплевываясь, он осоловело мотал головой и, казалось, совсем уже не соображал, что вокруг происходит.

— Да отпусти ты душу его на покой, — не выдержал Непрядов, глядя на муки своего замполита. — Ведь помрёт ещё.

— Что ж, — согласился Вадим, — если помирать, так на боевом посту, — и пояснил. — Похороним с музыкой.

— Ну, ты и сади-ист, Вадим Иваныч, — проникновенно произнёс Непрядов.

— Я реалист, — уточнил Колбенев. — Тем более что меня в своё время точно таким же «кандибобером» оморячивали.

— Сравнил тоже! Тебе сколько тогда было, неполных двадцать три? А ему, — Егор кивнул на замполита, — все сорок.

— Делу возраст не помеха, — упорствовал Колбенев. — Хочешь служить, так изволь дело делать как полагается. А пассажиры на лодке по штату не положены.