Позывные из ночи

— Петрова с Вырозера помнишь? Что с ним сделали, гады!.. Заподозрили, что зерно укрывает. Самого избили. Жену и детишек до того изувечили, что вспомнить страшно. А зерна-то ведь не было. А Мухину знаешь? — продолжал Чесноков.

— Это ту, что в Кузаранде, Татьяну?

— Да, депутата сельсовета. Так вот ее прямо на улице застрелили.

— Вот гады, что вытворяют! — сказал Орлов, появляясь из-за занавески. — Здравствуйте. Орлов моя фамилия. Простите, что не сразу вышел. Приходится даже своих опасаться, пока не убедишься, с кем дело имеешь. Скрывались мы с товарищем у Алексея Владимировича, да нельзя тут больше оставаться: того и гляди его подведем и сами попадемся.

— Может, у вас их пристроим до ледостава? — спросил Калганов.

— Так вот почему ты меня, Алексей Владимирович, из дому выманил. Я сразу понял, что посекретничать хочешь.

— Не мог же я при вашей гостье речь об этом вести.

— У-у, да ты, оказывается, конспиратор, — заулыбался Чесноков. — Что же касается пристанища, то мы его вам, товарищ Орлов, конечно, дадим. — Ну вы тут собирайтесь, а я пойду домашних подготовлю. Ты, Алексей Владимирович, как увидишь, что в большой классной комнате на окне лампа горит, так и веди гостей.

Глава 3 ДЕСЯТЬ ДНЕЙ

На Большом Клименицком острове по берегу Онежской губы вытянулась деревня Середка. Через пролив отсюда рукой подать до Кижей, где высится многоглавая церковь.

Немного домов было в Середке. Десятка два. Не больше. Среди них выделялось здание школы, не внешним видом, а скорее благодаря тому, что стояло на горе.

В школе были всего две классные комнаты, да помещение для учителя. Из небольшого коридора лестница вела на чердак, откуда хорошо просматривалась вся деревня. Крыльцо располагалось с южной стороны, а в сенях имелось слуховое окно. Из меньшего класса двери вели в большой и в учительскую комнату, оттуда — на кухню.

Сюда, в школу, и привел Калганов в тот ноябрьский вечер Орлова и его спутницу. До прихода гостей у Чеснокова состоялся разговор с сестрой и матерью Татьяны. С сестрой было просто. Девушка понятливая. Ее только предупредить следовало, чтобы не болтала. А вот мать — иное дело.

— У тебя дите, — говорила она Татьяне. — Что с ним будет, если вас с Семеном расстреляют?

— Так уж и расстреляют!

— Думаешь, нет? Плохо ты их тогда знаешь! А что мы без вас, горемычные, будем делать!

— Значит, по-твоему, — своих людей предать? Пусть, мол, гибнут, а мы знать ничего не знаем! — не вытерпела Татьяна. — Так, ты советуешь!

— Я этого не советую, — примирительно сказала мать. — Да и что говорить, все равно по-своему сделаете.

— И сделаем. Иди, Семен, поторопи гостей.

— Они сами придут. Лампу-то я уже засветил и на окно поставил, пока вы тут с мамашей разговаривали. Постойте!.. Кажется, кто-то стучится.

Семен вышел в сени и почти сразу ввел в комнату Орлова и Галю.

— Здравствуйте, — сказал Орлов, здороваясь с каждым за руку. — Так что вы нам скажете? У вас тут больно громкий разговор был… Тому, кто слухом не обижен, с улицы все слышно. Ну так как? Может, от ворот поворот?

— Что вы, Алексей Михайлович, мы уже тут все обговорили.

— Хорошо, если так. Решайте сами, товарищи, как сердце подскажет. Дело тут такое, неволить никак нельзя.

— Все решено, Алексей Михайлович! Ставь, Татьяна, самовар. Вот только чаю у нас нет, малиновый лист завариваем.

— Что до заварочки, так она у нас с Галей найдется.

Татьяна с Семеном рассказали Орлову, что первоначально финские офицеры хотели устроить в школе штаб. Потом отказались от этого, но жалуют сюда частенько. Не раз уже обыски делали.

— Что обыски были — это даже хорошо, — заметил Семен. — Ничего подозрительного не нашли и теперь уже не так настороженно к нам относятся. Да и то, что я по-фински говорю, им нравится. А с вами так: дверь из нашей комнаты мы столом заставим, а из маленького класса в большой — книжным шкафом. Это не шкаф, а целый дом. Вот вам и убежище на всякий случай. А впрочем сами взгляните.

Орлов прошел в небольшую угловую комнату с одним окном, завешанным географической картой.

«С картой они хорошо придумали, окно надежно завешано и подозрений никаких: карта учителям нужна», — подумал Орлов.

Он подошел к шкафу, довольно громоздкому сооружению. Полки в нем были сняты, так что внутри образовалось большое пространство. Одну дверку, более широкую, заколотили, и за ней вполне могли спрятаться даже два человека.

— В шкафу будете скрываться в крайнем случае, — сказала Татьяна. — А спать можно здесь. Вам на полу, а Гале на столе постелим. Если тревога, конечно, все это долой. Вот так. А сейчас, Галя, пойдемте, наверное, вам помыться надо. А потом чай пить будем.

Алексей с Семеном тем временем присели на табуретки и стали во всех деталях разрабатывать различные варианты поведения на случай непредвиденной опасности. Тут все надо было предусмотреть, вплоть до условных сигналов, если внезапно нагрянут фашисты.