Прага

Когда осенью 1849-го Габсбурги с помощью русских восстановили свою власть над неугомонными мадьярами и разразилась кошмарная гроза репрессий и казней, декларации имперского правительства и объявления о розыске украшала знакомая эмблема. Больдижар Киш исчез в Леванте, а на плакате, провозгласившем его врагом короля-императора, стоял значок Хорвата, но, опять же, такой значок стоял и на заветных книжечках стихов Киша, издания которых после его бегства расходились как никогда, и в конце концов полностью (и даже с лихвой) компенсировали авансы Хорвата беглому поэту.

VI

Второй сын Имре Хорвата, Миклош, еще не дорос до революции и сражений, так что в 1860-м он унаследовал типографию, которая должна была достаться его покойному старшему брату. В том же самом году у Миклоша родился сын (единственный его законнорожденный отпрыск), получивший имя прадеда. По этому случаю Миклош сочинил стихи:

Мальчик станет мужчиной
И мальчиком станет мужчина,
Пойте, о музы, Имре, герою мадьяр —
Он нас поведет в мир праведности и света!

Под управлением Миклоша типография многое упустила из-за небрежения; больше, чем дела, Миклоша занимали собственные поэтические старания. Почти все решения он доверял своим помощникам — сделки с заказчиками и писателями, переговоры с укрепившейся австро-венгерской монархией. Помощникам он доверял также устраивать денежные дела фирмы, и некоторые устраивали их к своей личной выгоде, а типография медленно, но неуклонно хирела. Даже самые верные помощники бледнели, видя те неизбежные убытки, к которым вело обязательное издание творений Миклоша, том за томом во все более красочном оформлении и все более оптимистическими тиражами изливавшихся на равнодушный мир.

Время, свободное от неохотного ковыряния в семейном бизнесе, Миклош, отпустив длинные волосы в байронической манере сорокалетней давности, проводил в будапештских кафе и борделях, требуя бумагу, перо и чернила у официанток и проституток. Он бросал жену и ребенка и пропадал на несколько дней, чтобы побродить пешком по полям и лесам и вернуться с листами, каковые были испачканы пеанами природе и собственному неукротимому духу.

В 1879-м, взывая к Больдижару Кишу, Яношу Араню, Шандору Петёфи и остальному пантеону венгерских революционных поэтов предшествующего поколения, Миклош опубликовал свой итоговый сборник — «Где вы, герои стиха?». Каждое стихотворение в книге было написано в стиле кого-то из его поэтических учителей, в каждом пелись хвалы и предсказывалось бессмертное величие Миклошу Хорвату. Шандор Петёфи из безымянной могилы под стенами сибирской тюрьмы, куда Габсбурги отправили его после революции, благовестил:

Пою о храбром Миклоше, чье сердце
Стучит нам громко гимном всех мадьяр
Идет ли он полями, городами —
За ним счастливый детский смех
И женщины, чьи груди, как арбузы.

Автор посвятил книгу своему брату Виктору («Погибшему за Императора») и переплел ее — не внимая смущенным протестам и заикающимся монологам о стоимости, — в телячью кожу с тисненными золотом нимфами и сиренами, тремя ровными полосками черного бархата вдоль корешка и росчерком поэта, отпечатанным на обложке также золотом. Тридцать семь экземпляров было продано. Остальные несколько тысяч погибли спустя десять месяцев, когда мощные дождевые потоки клокотали в подвальном складе.

Сыну Миклоша Имре в 1880 году сравнялось двадцать, и хотя он еще оставался в родительском доме, у него уже имелась жена и двухлетние близнецы Карой и Клара. Отца Имре почти не знал. Мать, Юдит, воспитывала его в стесненных обстоятельствах, и он с ранних лет работал в типографии. У него не было никаких заблуждений насчет того, откуда берутся деньги, и какова без них бывает жизнь, и как у отца обстоят дела с понятиями о бизнесе. В двадцать лет Имре видел, как сорокасемилетний отец, неудавшийся, вздорный поэт и владелец стремительно хиреющей фирмы, умирал от запущенного сифилиса, который буквально стоил ему носа, а через несколько месяцев полностью ослепил.