Прайд

— Учёный — такой нудный, — сообщила Зебба и положила ладонь на моё бедро, — он и постели пытается читать лекции. А секс у него состоит из отдельных запланированных фаз: прелюдия — Зебба, милая. Я сейчас поцелую левый сосок.

О, Илья порозовел!

— Зеб, не сейчас. На кону судьба всего Кристалла.

— А может, Тень должна спасти его именно так? Отличный, кстати, способ.

— Спорить не стану, — Илья наконец прокашлялся, — так вот, возможно всё это началось несколько раньше, но все мы оказались слишком заняты, чтобы заметить. Кто оставался мёртвым, а кто пытался спасти одного Льва, способного всех воскресить. В общем, центральную ось Кристалла охватила эпидемия. Вершители называют её Порчей, по аналогии с той мерзостью, которая уже происходила несколько тысячелетий назад и поразила империю Львов. Война Хаоса, сам знаешь.

Знал то я эту историю весьма приблизительно; из отрывочных записей уцелевших Львов и из рассказов самого Ильи, который виделся мне назойливой галлюцинацией. Впрочем, уточнять я не стал: апатия сковывала руки и ноги почище стальных цепей. Холод медленно наполнял тело, но он вовсе не напоминал лёд голода, а ощущался хуже. Много хуже.

— Выглядит всё это дерьмо так: человек теряет сознание и сутки бьётся в горячке. За это время его тело иссыхает, превращаясь в скелет, обтянутый жгутами мышц и серой кожей, по прочности не уступающей тонкому листу металла. Дальше начинается веселье. Порченый теряет память и любые желания, кроме жажды убийства, поэтому старается прикончить всё, до чего сумеет добраться. Раненые мгновенно инфицируются, а убитые превращаются в своего рода инкубатор для вирусов. Во всём этом имеется один небольшой положительный нюанс, но его я пока не могу подтвердить. Кажется, люди, спавшие со Львами, иммунны к Порче. То есть, убить их можно, а вот заразить — нет.

— Порченые — такая дрянь! — Зебба задумчиво выпустила когти, а Саима содрогнулась. Похоже, обеим уже приходилось сталкиваться с угрозой.

— Хорошо, ты начал с конца, — я сменил позу и тут же поморщился от боли, — ладно. Теперь объясни: почему какая-то болячка, пусть даже эпидемия, захватившая несколько граней, угрожает существованию всего Кристалла?

— Порченые уничтожают всё живое. Всё, — Илья развёл руками, — каким-то образом, там, где они прошли, издыхают даже микроорганизмы. Может — ядовитое дыхание; может — какой-то токсичный кожный секрет, не знаю, у меня нет нужного оборудования. Так вот, две грани, где всё живое оказалось уничтожено — схлопнулись, — похоже морда у меня вышла на редкость тупой, потому как Зебба хихикнула, а Илья посчитал нужным пояснить, — на месте граней не осталось ничего. Ты уже мог сталкиваться с подобным.

— Да, — я закрыл глаза, вспоминая, — эксперименты Титанов. К слову, Наташа называла этих уродов проявлением Порчи. А так да, жуткое ощущение, когда целая грань проваливается в никуда.

— Вот, — товарищ наставительно кивнул, — видимо жизнь, это и есть сил, удерживающая Кристалл в целости и сохранности. Стоит ей исчезнуть и грань просто исчезает.

— Расскажи о Пророчестве, — попросил я, не открывая глаз, хоть мне и хотелось услышать совсем о другом.

Облака на небе, впереди нас, разошлись и огромный участок поля вспыхнул ровным золотом. Казалось, будто мы плывём по хмурому океану, а впереди нас ожидает песчаный берег, где можно будет, в конце концов, прилечь и согреться. Согреться, чёрт возьми! Мне становилось всё холоднее. Кроме того, я совершенно перестал ощущать пальцы на ногах.

— Он мерцает, — сообщила Зебба с явной тревогой в голосе, — это нормально?

— Нет, — Илья скрипнул зубами, — Наташа предупреждала, что такая гадость может приключиться. Его уносит обратно, а я понятия не имею, как остановить процесс.

— Ты же Учёный!

— Да, а не чудотворец! — Илья схватил меня за руку и я с трудом повернул голову в его сторону, — дружище, ты как?

— Просто великолепно, — губы казались кусками посторонней плоти, наспех пришитой к лицу, — расскажи о Пророчестве, пока я…

— Да, хорошо, слушай, — он сцепил зубы и помотал головой, — Пророчество, да…

— Илья!

— Есть восемь чёрных монолитов, на каждом из которых изображён распадающийся Кристалл, а ещё есть восемь Львов, которые должны вмешаться в Смерть Мира: Реконструктор, Ключник, Кукловод, Художник, Разрушитель, Тень, Мать и Учёный. Если приложить ладонь к определённому камню, то получишь часть видения, где серая масса Порчи заливает грани, после чего наступает полное Ничто. Каждый Лев, из Пророчества, получает лишь кусок образа и фрагмент информации о своём предназначении. По отдельности все они не имеют никакого смысла. Предполагаю, что основной массив, способный связать фрагменты в единое целое, находится в монолите Реконструктора.

— И? — голос товарища доносился издалека, точно мощный поток очень быстро уносил меня по тёмному тоннелю.