Прайд окаянных феминисток

— Собирайтесь, сударыни, время теряем… Только самое необходимое, личные вещи. Для жизни у нас все есть. Да, Пулька? Но вот эту вазу с цветами я бы на вашем месте с собой захватил… Такая красота. И самовар тоже. Самовар у нас есть, но электрический. А этот — совсем другое дело. На балконе можно ставить. И мне бы с близнецами познакомиться. Что за мальчики? Где они сейчас? Быстро найти можно?

— Они в дозоре, — в один голос сказали Вера-Надя и подхватились из-за стола. — Сейчас позовем!

Они брызнули в разные стороны с такой скоростью, что Наталья даже остановить их не успела. Опять растерялась. Да что ж это она сегодня все время теряется? Это потому, что он про вазу с цветами сказал. И про самовар. Заметил все-таки. Она не ожидала… Полина тоже подхватилась, принялась собирать посуду, выплескивая из чашек недопитый чай прямо в траву, подальше от стола, и все время что-то приговаривала, льстиво заглядывая то в лицо брата, то в лицо Натальи. Нет, но как же это получилось, а? Надо немедленно все это прекратить. Немедленно. И построже.

— Так, — строго сказала Наталья и постучала ложечкой о чашку, пока Полина не вырвала их у нее из рук. — Почему меня здесь никто не слушает?

На коленях у Полининого брата завозилась Любочка, сладко зевнула, потерлась стриженой головой о его грудь, высунула личико из-под его ладони и сонно спросила:

— Мы скоро поедем? Мы уже сейчас поедем? Тетя Наташа, можно, я розовую шляпу возьму?

Наталья растерянно молчала, и тогда Любочка запрокинула голову, поулыбалась Полининому брату и спросила у него:

— Бэтээр, розовую шляпу можно?

— Конечно, — с готовностью ответил он и опять чмокнул Любочку, теперь в нос. — Хоть розовую, хоть голубую, хоть серо-буро-малиновую… Любую бери, если хочешь. Хотя зачем тебе? У Пульки всяких шляп осталось с твоего возраста сто штук. Или тысяча. Она их даже не все успела надеть, хотя бы по разу — выросла. Тоже всякие шляпы очень любила. Так что носи — не хочу…

— Нет, мне сто штук не надо, мне розовую, из цветов, чтобы в клумбе прятаться, — объяснила Любочка.

Брат Полины непонимающе глядел на нее минуту, потом протянул руку и потрогал плотные розовые шапки соцветий, лежащие на краю стола. Цветы зашуршали.

— Это Анастасия Сергеевна Любочке сделала, — тихо сказала Наталья, внимательно глядя на него. — Еще есть как бы из лопухов, тоже из накрахмаленной ткани. И еще платьице есть, все из веточек… Как смородиновый куст, с двух шагов не отличишь. Любочка так может спрятаться — никто не найдет…

— Знаешь, что? — Полинин брат отдернул руку от мертвых цветов, потер пальцы и зачем-то понюхал их. — Любовь моя прекрасная, зачем тебе какие-то шляпы? Ты и так красивая, без всяких шляп. А прятаться тебе больше не нужно будет. Никогда. Это я тебе гарантирую.

— Правда, что ли? — удивленно спросила она, заглядывая ему в лицо, и вдруг засияла, засветилась вся совершенно детской улыбкой, — никакого понимания и снисходительности, одна только радость, чистая радость без всяких примесей.

Черт с ним, — решила Наталья. Все переврал, переиначил, вывернул наизнанку и направил против нее, но черт с ним. Ладно, эвакуируются они всем табором в его квартиру. Если по существу — то совершенно незачем. Но Любочке там спокойней будет, а это уже стоит того, чтобы родной дом на время бросить. Любочка и здесь в безопасности, но ведь она-то в это не верит, наверное, раз все время маскируется — то под куст, то под клумбу, то под лопухи… Наталья сначала думала, что Любочке нравится так играть. А этот Полинин брат, похоже, все сразу понял. Ох, как сильно она его недооценила-то!..

— Черт с вами, — буркнула она с досадой. — Переедем, что ж теперь поделаешь… Но все-таки признайтесь, что приемы вы используете нечестные.

Полина задушено пискнула, с грохотом поставила собранную посуду на стол и кинулась на Наталью, чуть не сбив ее вместе с табуреткой, восторженно и растроганно вереща:

— Тетя Наташа! Вы не пожалеете! Моя комната самая лучшая! И белый диван! А кухня — во!.. Как весь ваш дом! И парк рядом! И речка! Или в лес, если захотите! Нас Бэтээр отвезет! И две ванной! А лоджия десять метров! И еще балкон! Он готовить умеет, честное слово! И стирает сам! Вы не смотрите, что мужик, он совершенно нормальный! И не орет никогда, только на меня, а больше никогда! А в кухне кондиционер! Это я попросила, чтобы не жарко! Я его страшно люблю! И вы полюбите!

— Кондиционер полюблю? — удивилась Наталья, несколько оглушенная бурными проявлениями Полининого восторга.

— А? — Полина замолчала, выпустила ее из объятий и неуверенно сказала: — Ну да, и кондиционер тоже…

— Она хотела сказать, что вы меня полюбите, — невозмутимо уточнил Полинин брат и старательно облизал ложку. — Варенье тоже надо захватить, вот это, вишневое. Клубничное — как хотите, а вишневое — обязательно. И хорошо бы все, что есть. Есть еще вишневое в доме?