Прайм-тайм

— Что? Откуда? Как ты узнал? Можно посмотреть? Покажи мне…

Но мне не дают договаривать. Кто-то робко стучится в нашу дверь.

— Мм… мисс Макнэлли? — Это одна из практиканток все еще ошивается возле кабинета. — Я Хэйли Коффман, студентка Бостонского университета, — произносит она с полувопросительной интонацией.

Ну а кто же еще, дорогуша. Что изучаешь, упражнения на пресс?

— Так? — вслух произношу я, глядя на нее. Десять секунд — это все, на что она может рассчитывать.

— Надеюсь, я не отниму у вас много времени, но я хотела спросить, нельзя ли мне взять у вас интервью? Для газеты — хочу написать о том, как начинали карьеру успешные журналистки. Ну там о трудностях, которые им приходилось преодолевать, всякое такое. Вы такая… ну, в смысле, я вас смотрела по телевизору, еще когда маленькая была. Профессор Шаплен постоянно показывает в классе ваши репортажи. — Она судорожно сглатывает. — И я хочу быть такой же, как вы.

Франклин отворачивается от нас, а я даже немного смягчаюсь.

Хэйли жаждет услышать о трудностях. Она еще не знает о том, что только что столкнулась с первой из них. В эту минуту на мне лежит ответственность за нее. А я взяла и просто списала ее со счетов только из-за голубых ногтей и голого живота.

Она, несомненно, вполне умна и уверена в себе, раз спрашивает совета. Я все ныла о том, как несправедливо, что будущее на телевидении целиком зависит от внешности. А сама что? Веду себя, по сути, так же, как и остальные. Если я способна так поступать с ней, то чего жду по отношению к себе? И что совсем чудовищно — вдруг я становлюсь подобием своего же ночного кошмара?

— Ну конечно, я согласна на интервью, — отвечаю девушке. — Я польщена тем, что ты вспомнила обо мне. — Мои слова обезоруживающе правдивы и при этом вполне сдержанны. — Вот мой личный номер, — говорю я, протягивая визитку представительнице молодого поколения. — Буду рада помочь. — Это тоже чистая правда.

Застенчиво улыбаясь, Хэйли засовывает карточку в карман джинсов и уносится в свой мир, полный возможностей. Если она — будущее телевидения, оставляет ли это в прошлом меня? Разве здесь не найдется места для нас обеих?

— Она очень даже мила, серьезно, как считаешь, Франклин? — Приподнимаясь, смотрю ей вслед, затем поворачиваюсь к нему. — И знаешь, такая искренняя, усердная. Напоминает меня, ну, пару десятков лет назад.

Отвлекшись от монитора, Франклин бросает на меня косой взгляд.

— С удовольствием посмотрел бы на тебя в таком облачении, если это правда, — говорит он.

— Да не в этом смысле, ну ты и…

Франклин продолжает.

— Если сходка фан-клуба Чарли окончена, — произносит он, — надо бы разузнать побольше о владельцах «Миранды». — Он кладет листок бумаги в задний карман. — И вот как мы поступим.

— Владельцы лодки, ну конечно, — перебиваю я его. — Береговая охрана. Но разве такие архивы не содержатся в окружных судах? Или в Аннаполисе[32], например?

— Уже нет. — Франклин поднимает указательный палец и рисует в воздухе вертикальную черту. — Очко в пользу умницы продюсера. Так что тебе придется прихватить с собой пальто — и довериться мне.

— Мисс? — Охранник указывает мне на металлодетектор и велит положить сумочку на ленту. Когда Франклин объявил о том, что мы едем в главное управление Береговой охраны — которое располагается как раз на прибрежной линии, — у меня как-то вылетело из головы, что нас будут просвечивать рентгеном и обыскивать.

Провожу скоростной досмотр собственной сумочки на предмет чего-нибудь зазорного (вроде предметов женской гигиены), нелегального (запрещенный перцовый баллончик) или одновременно и того и другого (сильное обезболивающее, которое я храню еще со времен последнего визита к пародонтологу). Затем кошусь на молодого морячка и быстренько провожу досмотр его накачанных плеч, стальных глаз и рук в белых перчатках. Интересно, а он будет меня ощупывать?

— У вас ничего, мадам, — констатирует охранник, проверив сумку.

У вас тоже, отмечаю про себя, даже несмотря на то что в одну секунду из ранга «мисс» меня перевели в «мадам».

После того как вооруженные силы уверяются, что мы с Франклином не планируем свергнуть правительство, мы минуем двойную дверь, толкнув медные ручки в виде орлов, проходим мимо галереи написанных маслом картин, на которых изображены суровые офицеры в расшитой форме, и, повинуясь красно-бело-синей стрелке, спускаемся по лестнице с указателем «Архив». Нас отослали в подвал, понимаю я по запаху плесени, который заглушает соленый аромат, витавший наверху — в приемной с большими окнами, выходящими на гавань.

Перед нашим взором растягивается линия унылых дверей из оливкового дерева. Франклин решительно ступает вперед, дважды сверяется со схемой и заворачивает в открытый дверной проем.