Прайм-тайм

Совершенно очевидно, что, решившись рассказать все начистоту, я выкладываю сразу все карты на стол — что-то не припомню, чтобы это было в моих планах. Так или иначе, через пять минут Джош уже знает о расследовании Франклина, о тяжбе против «Азтратеха» и нашем предположении, что Брэд мог быть доносчиком.

И если поначалу его лицо выражает недоверие, то к концу моего рассказа он явно проникается нашей гипотезой.

— Звучит… правдоподобно, — наконец произносит он. — Но вы спрашивали у Мэлани? Я к тому, что, если Брэд собирался, как вы выразились, сдать своих работодателей федералам, на верное, он бы рассказал жене о своем намерении?

— Вполне логично, — отвечаю я. — Но она ничего не знает.

Мы на секунду замолкаем, и в создавшейся тишине, могу поклясться, я слышу звон. И даже узнаю Девятую симфонию Бетховена. Внезапно до меня доходит, что Джош тоже ее слышит.

— «Ода к радости». — Он с улыбкой указывает рукой в направлении окна. — Используем ее как школьный звонок. Значит, сегодняшние занятия кончились, и нашим послушным студентам можно подниматься в общежитие. Или выйти на футбольную площадку, например.

— И мне тоже, наверное, пора идти. — Отыскиваю в сумочке визитку. И заодно быстренько проговариваю про себя молитву святой Мэйси, покровительнице счастливых романтических развязок. — Вот мой номер, на случай если что-то вспомните, — говорю я. — Спасибо вам большое.

Он берет карточку. И — святая Мэйси услышала мою просьбу.

— Гм… Чарли, — начинает Джош, поднимаясь и обходя стол. — Вы слышали о том, что я руковожу драмкружком?

Приятно видеть, как теперь уже ему приходится нелегко.

— В общем, — продолжает он, — в этот четверг мы со студентами играем «Золотого жука». Эдгар Аллан По — думаю, вы в курсе. — Он протягивает мне черно-белую программку, украшенную любительской, но очень симпатичной иллюстрацией. — Конечно, не Шекспир, но, может быть, вам все равно понравится. Надеюсь, это не слишком дерзко с моей стороны, но ребята и правда очень старались, и… — Джош вопросительно смотрит на меня. — Вам можно принимать приглашения от тех, кто дает вам интервью?

Франклин спрыгивает с кресла и, проследовав со мной до вешалки, дожидается, пока я повешу пиджак. Я все еще погружена в романтические переживания, однако обычно догадливый Франклин, похоже, настроен на иной лад. — Ну и какого черта ты там делала? — допрашивает он меня. — Чего так долго там торчала? — С его произношением «черта» звучит похоже на «шорты», так что его проклятия звучат не так угрожающе. Тем более я-то знаю, что на самом деле Франклин не злится, — это всего лишь привычный способ дать мне знать: «Нашел кое-что интересное».

— Я тебе все-все расскажу, — обещаю я, — но у тебя-то здесь что творится? Выглядишь так, словно на раскаленных углях сидишь.

— Я-то не сижу, зато вот мистера Уэсли Расмуссена скоро посадят, — говорит Франклин.

— Уэсли Рас…

— Расмуссен, Расмуссен, — ухмыляясь, повторяет Франклин. — Исполнительный директор «Азтратеха». Вот тебе и сенсация. С ним у тебя состоится интервью по поводу доноса на фармацевтическую компанию.

— Да ладно, — отзываюсь я, плюхаясь в кресло и поворачиваясь на нем к Франклину. — Дело разбирается в суде. Адвокаты не дадут ему болтать. — С трудом заставляя шестеренки в мозгу ускориться, перебираю всевозможные варианты. — В том смысле, что ему это ничего не даст, так ведь? Конечно, он не прочь заявить, что его компания ни при чем. Но если у федералов есть подозрения, что «Азтратех» дурит налогоплательщиков, то выступать перед камерами — не лучший вариант.

— Вот как все было, — говорит Франклин. — Я ему позвонил, наплел, что мы опрашиваем все местные фармацевтические компании. Исследуем цены на лекарства, чтобы понять, какие компании обсчитывают покупателей. На что он мне так раздраженно и пренебрежительно: «Ой, да все ерунда, в прессе вокруг этого одна только шумиха». Ну и я ему извиняющимся тоном: мол, ну да, да, но вот наши начальники заставляют нас сделать такой сюжет.

— Значит, он не знает, что нам известно о тяжбе? — уточняю я, понимая, о чем именно умолчал Франклин.

— Точно, — улыбается мой напарник. — Я решил, что нам не обязательно все ему объяснять, как думаешь? Ведь ему вроде как не в новинку, что у них там тяжба идет. Начнешь, как всегда, в своей манере девочки с доверчивыми глазками, посмотришь, что он станет болтать. А потом сразишь его наповал.

Курс, которому не обучают на факультете журналистики: «Искусство умолчания».

— Спроси, знает ли он, кто доносчик.

Я киваю:

— Само собой. Может, сработает. Когда интервью?

— Надеюсь, что сегодня, хотя уже как-то поздновато. Сейчас позвоню ему, чтобы утвердить. — Франклин отворачивается к телефону.

Пока он звонит в «Азтратех», я быстро проверяю ящик на предмет спама. Судя по всему, на каждый мой отклик действительно пришло по ответу.