Прах человеческий

Я махнул мечом. Рыцарь парировал, но я был готов к этому и продолжил атаку, направив второй удар в голову. Крылатый рыцарь отшатнулся и успел парировать. Сервопривод возмущенно загудел, перенося центр тяжести манекена. Предчувствуя колющий выпад, я чуть наклонился, подтянул опорную ногу и, поднырнув под атакующей рукой автоматона, ударил его под мышку левым локтем.

От такого удара человек бы застонал и потерял равновесие, но машина даже не шелохнулась. Плечу не понравилось, что я использовал его для удара по голой стали, но, по крайней мере, я избежал попадания сабли. Обхватив левой ладонью правую руку манекена, я вцепился пальцами в его лицевую пластину, нащупав на месте забрала лишь гладкий металл и стекло. Мне стало не по себе, когда я не почувствовал под броней живого податливого человека.

Если бы мы сражались клинками из высшей материи, такой маневр оказался бы самоубийственным. Высшая материя резала без приложения силы, и моему противнику достаточно было развернуть запястье, чтобы пронзить мне спину, – впрочем, себя бы он тоже порезал. Но мы дрались учебными мечами, и мне удалось нейтрализовать правую руку автоматона, а свободной рукой обнажить ему горло. Я поднял меч и поднес к его шее.

Левый кулак автоматона ударил меня под дых, и внутри все похолодело, когда печень стукнулась о ребра. У меня перехватило дыхание, и я пошатнулся. Слишком поздно я увидел, как кулак наносит второй удар – в лицо.

Я упал как подкошенный на твердый пол и остался лежать, пока крылатый рыцарь обходил меня по кругу. Симуляция дуэли на этом не окончилась, но недодеймонические механизмы были настроены так, что автоматон не атаковал лежачего.

«„Берегите себя“, как же», – подумал я, радуясь как никогда, что на меня никто не смотрит.

В памяти снова раздался удар сэра Феликса мечом по полу. «Давайте еще раз».

Я со стоном поднялся на колени, опершись на меч.

Это было ошибкой. Я забыл отключить фехтовальную программу.

Крылатый рыцарь махнул мечом и остановил его в миллиметре от моей шеи.

– Это фиаско, старик, – раздался голос, который мне меньше всего хотелось услышать.

– Стоп, программа! – рявкнул я, поднимаясь на ноги.

В дверях зала стоял Гектор Олива в черной солдатской форме легиона. В одной руке он держал футляр с луком. Его косичка растрепалась, а одежда промокла от ливня. Я догадался, что он тоже тренировался, упражняясь в стрельбе под дождем среди ночи.

– Вот уж не думал, что вы по ночам тренируетесь, – сказал он.

– Предпочитаю, чтобы посторонние не глазели, – ответил я в надежде, что молодой офицер поймет намек. – Чего вам?

– Услышал шум. Дай, думаю, загляну, – пояснил он, опустив футляр на пол. – Как дела?

Я ответил не сразу. Сначала подошел к скамье под круглым окном и налил в стальной кубок еще воды из графина. В прошлый раз, когда я здесь тренировался, под этим самым окном стоял Бассандер Лин. Тогда, перед моим вылетом на Падмурак, он признался, что его должны назначить ауктором. Еще один старый вояка, разбитый и залатанный после встречи с Бахудде.

– Лучше, – ответил я своему бледному отражению и залпом осушил кубок. – Но до оптимальной формы далеко.

Отставив кубок, я повернулся и сел на лакированную скамью рядом с графином.

– А вы все стреляете?

– Да. – Олива бросил взгляд на мокрый кожаный футляр. – У меня сегодня вечерняя смена. Сразу спать не люблю, стараюсь перед сном немного размяться.

Это означало, что вечером он лично управлял системой наблюдения, установленной магнархом в доме Маддало. Это было сделано как для нашей безопасности, так и для слежки. Я как можно холоднее улыбнулся Оливе.

«И дикий волк, и цепной пес в одном лице», – подумал я.

– Даже под дождем?

– Люблю дождь, – признался коммандер. – Милорд, я почти всю жизнь провел на кораблях. Для меня смена обстановки в радость. Даже дождь. Даже ночь, клянусь Землей. В космосе-то ночь не настоящая. Свет не тот.

– Понимаю вас.

– Я здесь впервые, – беззаботно сказал он, обводя рукой тренировочный зал: штанги у дальней стены, мягкие скамьи и стойки с учебными мечами, фонтанчик с водой и прежде всего фехтовальную машину над гладким блестящим полом. – Это все оригинальное?

– Фехтовальная машина – да, – указал я на манекены, повисшие под потолком на сервоприводах, как удивительные фрукты на ветвях невиданных деревьев. – Этим устройством пользовались еще монахи для тренировки новобранцев.

Олива подошел к краю фехтовальной площадки, осматривая устройство.

– Не только новобранцев, – поправил он. – Они и сами тренировались. У них были испытания, ранги – примерно как круги у джаддианских мастеров меча. Когда монах-воин был готов к испытанию, он демонстрировал свои умения в схватке с машиной. – Олива сделал шаг назад, осторожно, почти с благоговением покинув площадку. – Чтобы получить новый ранг, от них требовалось выполнить особую последовательность действий, продемонстрировать особые приемы. Недостаточно было просто победить.

– Вы так хорошо о них осведомлены, – удивленно сказал я.

– Я… хотел стать монахом, – ответил Олива. – Когда был мальчишкой.

«Ты еще мальчишка», – подумал я, но прикусил язык.