Прах и безмолвие

«Что пойму?» — недоумевал Паско по дороге домой. Стринджер был не похож на человека, которому достаточно поделиться с кем-то своей бедой, чтобы она показалась вдвое меньшей. Но когда Паско читал Рози на ночь сказку, он поймал себя на том, что размышляет, как бы он чувствовал себя, если бы кто-то сломал жизнь его дочери. И эти размышления настроили его далеко не на самый безмятежный лад.

Он спустился вниз. Элли сидела в столовой, заваленная папками и бумагами, от которых не знала спасенья с тех пор, как была избрана Чанг в качестве бесплатного пресс-секретаря. Они обменялись улыбками, Паско прошел в холл и налил себе выпить. Он знал, что сегодня идет его любимая телепередача, но не мог заставить себя включить телевизор. Вдруг Элли уселась на подлокотник его кресла, положила руку ему на плечо и спросила:

— Ты какой-то кислый. Тебя что-то беспокоит?

— Да нет. Просто жизнь.

— В таком случае тревожиться не о чем. Говорят, жизнь — болезнь, которая со временем вылечивается.

— Это если лечиться в учреждениях министерства здравоохранения. Но некоторые занимаются этим сами и вылечиваются вне очереди.

— Извини, это что? Загадка мне на вечер?

— Нет. Это я о женщине, Гейл Свайн, которая вышибла себе мозги. Во всяком случае, мне так кажется. И еще об одной, которая пишет письма Дэлзиелу и сообщает, что собирается покончить жизнь самоубийством.

— Боже, ты мне ничего об этом не говорил.

— Не говорил. Потому что она вроде перестала писать. А потом снова начала, — как-то бестолково объяснил он.

— Понимаю. А почему она пишет именно Дэлзиелу? И если Дэлзиелу, то причем здесь ты?

— Когда ничего иного не остается, и атеисты молятся. И это привилегия начальства — перекладывать свои обязанности на других.

Элли рассмеялась, а потом сказала:

— А нельзя ли мне на них взглянуть, на эти письма?

Паско, замявшись, ответил:

— У меня их нет с собой. Я их на работе оставил.

Так оно и было, но он понял, что Элли догадалась о причине его замешательства. До того случая, когда он повредил ногу, которая до сих пор болит, он рассказывал Элли все без утайки и без разбору. Если бы его тогда спросили почему, он бы ответил, потому что он ее безгранично любит и безгранично ей доверяет. Однако, размышляя долгими бессонными ночами в больнице, он задумался, а не испытывает ли он просто таким образом на прочность эти свои доверие и любовь. В конце концов пришло время, когда они дома и на людях оказались как бы в оппозиции друг к другу, и он обнаружил, что начал получать нездоровое удовольствие, подступая вплотную к разграничительной линии. Когда он выплыл наконец из серой больничной беспросветности, мысль об этом удовольствии показалась ему гораздо менее приятной. Однако она, подобно достаточного веса гнету, помогала держать полузакрытым то, что прежде было полностью открытым.

Элли поднялась и зевнула.

— Ну и ладно, — беззаботно сказала она. — У меня слишком много своих дел, чтобы еще с твоими разбираться.

Он пошел за ней следом в столовую, стремясь загладить свою невольную вину.

— Как твоя неоплачиваемая работа? — спросил он.

— Иногда занятно. Но времени занимает очень много. Я никогда больше не стану плохо отзываться о сотрудниках пресс-служб.

— Может, поспорим? — улыбнулся Паско. — Между прочим, как пресс-секретарь Чанг ты могла бы замолвить за меня слово перед ней. Каким-то образом просочилась информация, что она жаждет поручить роль Бога в спектакле Дэлзиелу. Не могла бы ты убедить ее, что я тут ни причем — у меня рот был на замке. Не хочу кончить свои дни в какой-нибудь восточной темнице.

— Ты мог меня и обмануть, — сказала Элли. — Но я не стала бы волноваться по этому поводу. Утечка информации из театра «Кембл» — как утечка из кабинета министров. Та-которой-все-повинуются сама сверлит дыры для утечек.

— Чанг? Но с какой стати?

— Это называется давлением, дорогой. Каким способом можно заставить Дэлзиела делать что-либо?

— Не знаю. Дать взятку? Как-то по другому подкупить? Сказать ему, чтобы он этого не делал…

— Умница! Я ни минуты не сомневаюсь, что Чанг перепробует все эти хитрости, а в придачу и те, о которых мы с тобой не додумались. Но чтобы люди могли советовать ему не делать этого, они должны знать, что его попросили это сделать, правильно?

— Для меня это все слишком заумно… И как только Чанг удалось так быстро догадаться, какие кнопки надо нажимать… Ой, нет, Элли! Неужели ты работаешь у Чанг еще и советником по психологии?

Она залилась румянцем. Обычно Паско приходил в восхищение, когда жена краснела от смущения — в такие минуты она была очаровательна. Но сейчас ему было не до того, чтобы восхищаться красотой смущенной жены. Что, если Дэлзиел хоть на секунду заподозрит, будто они с Элли сговорились против него. Прежде чем Паско успел пуститься в увещевания, раздался телефонный звонок. Он нервно схватил трубку, уверенный, что это Дэлзиел, однако услышал голос Уилда.