Прах и тень

— Нет, раз уж возникла подобная идея, давайте наметим контуры этой версии, — решительно заявил Холмс. — Проследим за моими действиями в ту праздничную ночь. Получается, это я в приступе бешенства нанес Марте Тэйбрам тридцать девять ножевых ран. Однако доктор Уотсон подтвердит, что в тот вечер я самым мирным образом настраивал свою скрипку.

— Я совсем не утверждаю…

— Разве я вел себя подозрительно и чем-то выдал себя, когда вы разбудили меня, постучав в дверь, наутро после убийства Николс?

— Мистер Холмс…

— Я вот теперь и думаю, как это мне удалось убить Элизабет Страйд за несколько мгновений до того, как я обнаружил ее труп, — безжалостно продолжал мой друг. — Но если доктор лживо описал мои действия той ночью, почему бы ему не повторить свои слова? Должен извиниться перед вами, доктор Уотсон, что попросил вас участвовать в этом гнусном фарсе. Убив Страйд, я помчался в Сити, чтобы зарезать там Эддоуз, и, измазанный ее кровью, вернулся на место первого убийства. Действительно, что может быть проще?

— Послушайте! — вскричал инспектор, весь красный от стыда. — Как вы полагаете, пришел бы я к вам лично, чтобы рассказать обо всех собранных нами уликах, если бы думал, что вы причастны к этим злодеяниям? Никому и в голову такое не приходило, пока вчера не появилась эта идиотская статья. Нас бросили на съедение прессе, и тут кто-то пошутил, что вот, мол, и вам досталось. Потом мне стали задавать глупые вопросы по содержанию статьи — вот так и возникла эта дурацкая версия.

— Да за такое вешать надо!

Лестрейд немного успокоился, убедившись, что Холмса не столько разъярило, сколько позабавило услышанное.

— Ладно, я передам в Скотланд-Ярд ваши показания, и мы устраним это досадное недоразумение. Расскажите еще немного о том, что было до моего появления.

— Мы с доктором Уотсоном случайно наткнулись на только что убитую женщину. Бросились искать преступника и очень скоро обнаружили его.

— Понятно, — сказал инспектор, делая записи в блокноте. — Время запомнили?

— Около часа ночи. Мы повстречали там констебля. Кажется, его фамилия Лэмб. Он посвящен во все подробности этой истории.

— Знаю, — сконфуженно признался Лестрейд. — У нас есть его отчет. Но поскольку он представил его уже после исчезновения мистера Холмса, я вызвался получить сведения из ваших собственных уст. Я появился там вскоре после вашего возвращения, мистер Холмс, и видел, как вы садились в кэб. Вас отвезли прямо в Лондонскую больницу?

— Нет, я вернулся домой.

Инспектор был ошарашен:

— Неужели?

— А какая разница?

— Никакой, конечно. Кроме… ну совсем уже идиотского предположения, что раз вы уехали в кэбе, мистер Холмс, то, значит, вы и сделали ту надпись мелом на Гулстон-стрит.

Очевидно, наши лица выразили крайнюю степень изумления, потому что инспектор поспешил заверить нас:

— Выяснить, когда появилась эта надпись, чрезвычайно трудно, но я обязан восстановить подлинный ход событий.

— Почерк Холмса совершенно иной, — сказал я, чувствуя, как во мне против моей воли вскипает злость.

— Я и сам это вижу. Но, как вы знаете, доктор, нам не дали возможности сохранить образец почерка. А в сочетании со столь же дикой идеей, будто на Холмсе была чужая кровь…

— Если моего слова для вас мало, спросите, чья это кровь, у доктора Мура Эгера с Бейкер-стрит, двести двадцать семь. Или ищите сами, — весело добавил детектив. — Уотсон! У вас есть возражения по медицинской части?

Отбросив галстук, инспектор расстегнул две верхние пуговицы на рубашке.

— Благодарю вас, джентльмены, я набрал вполне достаточно материала для дальнейшего расследования, — сказал он, обуреваемый муками профессионального смущения.

— Тогда всего вам доброго, Лестрейд. Рад был вас видеть, — бросил Шерлок через плечо, направляясь к дверям спальни.

— Минуточку, мистер Холмс! Грегсон и Ланнер просили передать, что вам лучше какое-то время не появляться в Уайтчепеле. По крайней мере, до тех пор, пока не прояснится вся картина недавних безобразий.

— Куда более вероятно, что они все чаще будут случаться в этом районе города, пока мы не положим конец власти ужаса, установленной Джеком Потрошителем, — ответил Холмс, прислонившись к дверному косяку своей комнаты.

Похоже, это заявление обидело нашего коллегу, что вызвало у меня сожаление. Как видно, я в очередной раз недооценил инспектора Лестрейда: мне пришло в голову, что в Скотланд-Ярде у Холмса нет друга лучше. Инспектор, однако, ничуть не удивился, лишь устало улыбнулся:

— Нисколько не сомневаюсь, мистер Холмс. И все же я был обязан расспросить вас. Поправляйтесь скорее. Удачного дня, доктор Уотсон.

Глава 15 Лондонский монстр

Холмс оставался в своей комнате некоторое время после ухода Лестрейда и вышел, когда солнце уже закатилось.

— Не желаете ли нанести визит, который гарантирует более приятное общение, чем в предыдущий раз?

— Я к вашим услугам, Холмс.

— Тогда помогите мне надеть пальто, и мы разрешим проблему, которая не дает мне покоя.

— Конечно. Куда мы идем?

— Проконсультироваться со специалистом.