Прах и тень

— Я отправлял ему телеграмму, что искать надо в другом месте! — возмущался Шерлок. — Даже «Ивнинг стандард» не верит, что Пайзер имеет хоть малейшее отношение к этому делу!

— А что пишет по этому поводу бульварная пресса?

Схватив газету, мой друг прочитал:

— «Создается впечатление, что в трущобах Уайтчепела обитает отвратительное чудовище в человеческом обличье, руки которого запятнаны кровью жертв целой серии зверских убийств…» Ха! «… вселяющее ужас извращение природы… грязный негодяй… ненасытный, как тигр-людоед, вкусивший человеческой плоти».

— Бога ради, мой дорогой друг!

— Я этого не писал, — сказал он насмешливо.

Раздался короткий стук в дверь.

— Вам телеграмма, Холмс. — Пробежав ее глазами, я не смог сдержать улыбки. — Мистер Ласк — действующий президент Уайтчепелского комитета бдительности. Шлет приветы и уверения в своей лояльности.

— Превосходно! Я рад, что эти активные представители общественности с пользой растрачивают свою энергию. Последуем их примеру: нам необходимо узнать больше о покупателе мясных обрезков, и как можно скорее.

Увы, мы с Холмсом достигли весьма скромных успехов, как ни старались: нам не удалось установить личность человека, словно растаявшего бесследно в то утро в прохладном сентябрьском воздухе. Комитет бдительности с самого начала действовал энергично, организовав наблюдение за округой и ночные патрули, однако его члены столкнулись со вспышками ксенофобии. Озлобленная толпа готова была избить любого несчастного иностранца, чьи «пронырливые манеры» и «бесчестное поведение» ясно свидетельствовали о его испорченности. Все обитатели Уайтчепела, от набожного активиста благотворительного движения до последнего вора, в один голос твердили, что урожденный англичанин не способен убить несчастную женщину таким зверским образом.

Энни Чэпмэн тайком похоронили четырнадцатого сентября, в пятницу, на том же кладбище для нищих, где неделей ранее была предана земле Полли Николс.

— Pulvis et umbra sumus,[11] — заметил в тот вечер Холмс, вытянув ноги у камина и задумчиво глядя в огонь. — Мы с вами, Уотсон, Энни Чэпмэн, даже сам высокочтимый Гораций — лишь прах и тень, которую отбрасываем, не более того.

Шерлок сокрушался несколько недель после смерти Энни Чэпмэн, что след убийцы остывает с каждым движением стрелки часов. Но я знал: он считает плодотворным сотрудничество с мисс Мэри Энн Монк. Зацепки, которыми мы располагали, были ненадежными и не давали пока возможности делать выводы, поэтому мы с нетерпением ждали очередной встречи с мисс Монк, вошедшей во вкус своего нового ремесла. Под колким юмором моего друга скрывался холодный профессионализм, но я видел, что он действительно рад видеть Мэри Энн. И я с радостью предвкушал оживление и энтузиазм, которые воцарялись в нашей унылой гостиной с ее появлением.

Двадцать третьего сентября следствие по делу Полли Николс пришло к потрясающе невежественным выводам. В среду коронер объявил новую версию: якобы одержимый алчностью студент-медик убил Энни Чэпмэн, чтобы продать ее детородный орган некоему неразборчивому в средствах американскому врачу. Эта новость совершенно серьезно была изложена на следующий день в «Таймс». Холмс какое-то время молча смотрел в потолок, а затем впал в неистовство: опустился в кресло и стал жать на спусковой крючок револьвера. Вскоре слева от нашего камина на стене появилась выбитая пулями «татуировка» в виде маленькой короны, как раз над переплетенными литерами V и R, которые уже были там прежде.

— Мой дорогой друг, наверное, мне следует предупредить вас, что любые последующие украшения инициалов Ее величества будут непочтительными, слишком кричащими.

Стараясь держаться позади Холмса и ожидая появления мисс Монк, я раскрыл окна.

— Вы ставите под сомнение мою преданность монархии?

— Нет, всего лишь уместность использования вами огнестрельного оружия.

Шерлок удрученно вздохнул и убрал револьвер в ящик стола.

— Мисс Монк с минуты на минуту будет здесь. Возможно, она предоставит нам новые свидетельства об этом дьяволе-американце, коллекционере женских репродуктивных органов.

— Ну, вы и скажете, Холмс!

Детектив виновато улыбнулся и, безошибочно распознав на лестнице шаги женщины в тяжелых башмаках, открыл дверь.

— Бог мой, что у вас тут? Пожар? — спросила, кашляя, Мэри Энн.

Она не отказала себе в удовольствии истратить часть своей недельной зарплаты на серебристую ленточку, которой украсила подол пальто. Я также с радостью отметил, что ее маленькая фигурка приняла более округлые формы.

— Нет, просто Холмс иногда по ошибке принимает нашу гостиную за стрельбище, — ответил я. — Присаживайтесь, мисс Монк.

— Видать, пропустили стаканчик? Был у меня дружок, выпьет бутылку джина — и так ему станет славно на душе, что палит куда попало… У вас-то что-нибудь более изысканное? Виски, наверное?

Я спрятал улыбку за газетой, Холмс же откровенно рассмеялся и направился к шкафу за стаканами.

— Ваша реплика вдохновила меня. Виски с содовой — именно то, что сейчас нужно.