Прах и тлен

Но иногда стыд — более мощный двигатель, чем ярость. Как ярость, он ярко горит и, как ярость, может поглотить собственную печь. Он подавил боль, поглощая ее, принимая ее как часть того, что он заслужил, и, получив силы от ее энергии, он поставил ногу на землю, прижал костяшки пальцев к холодной земле и встал с колен. Миллион лет ушло на то, чтобы встать. Выпрямляясь, он чувствовал, что все синяки растягиваются до точки разрыва. Но стыд не давал ему остановиться, пока он не встал прямо и во весь рост.

— Умный воин, — сказал он, но слова были полны презрения.

— О, ну разве это не радостная картина.

Слова обрушились на голову Чонга, словно ведро холодной воды. Он дернулся назад, словно его толкнули, откинул голову и увидел троих мужчин, глядящих на него у края ямы. Один был большим одноглазым человеком с длинными белыми волосами, который его сюда привел. Человеком, чье лицо было испорчено огнем. Двое других были незнакомцами. Они улыбались так, что вся сила вытекала из конечностей Чонга.

— Кто вы? — спросил Чонг. Звучало бы лучше, если бы его голос не надрывался.

— Кто вы? — передразнил большой человек. От его голоса по коже Чонга поползли мурашки. Он был очень похож на Чарли Кровавого Глаза.

Мог это быть Чарли? Когда Бенни столкнул Чарли, выжил ли охотник за головами и вернулся в горящий лагерь? Или огонь битвы догнал Чарли, когда тот пытался уползти прочь? Это Чарли Маттиас? Или какой-то другой монстр спустился в этот уже тревожный и умирающий мир?

— Бьюсь об заклад, у тебя много вопросов, малыш, — сказал Обожженный Человек, словно читая мысли Чонга. — Ну, подумай об этом.

Он что-то кинул в яму, и оно упало на землю у босых ног Чонга. Это была черная труба. Один конец был обмотан черной кожей. По всей длине оружия запеклась старая кровь. Чонг наклонился и аккуратно поднял ее.

— Это принадлежало когда-то моему другу, — сказал Обожженный Человек. — Он использовал ее как дубинку, чтобы убить тысячи зомов. И почти в половину столько же людей не-зомов. Ага… у этого куска трубы своя история. Она прославила моего приятеля по всем «Руинам» и в каждом городе от Фрихолда до Сэнкчуари.

Двое других рассмеялись в ответ на эти слова, давая друг другу пять.

Чонг схватил предмет, который дал Молоту Автограда его имя.

— Мой друг давно мертв, — сказал Обожженный Человек, — но ему было бы приятно знать, что его легенда живет.

— Я его не убивал, — сказал Чонг и проклял себя за то, как трусливо это прозвучало, словно он защищался.

— Может, и нет, — согласился Обожженный Человек. — А может, и да. Или, может, ты дружишь с теми, кто это сделал. Крошечный Хэнк Уилсон был из немногих, кто выжил после случившегося в лагере в прошлом году. Он сказал, что видел, что случилось с Молотом. Сказал, что его убила девчонка. Эта беловолосая тварь, бегавшая по горам последние несколько лет. Но я не верю, что девчонка могла справиться с Молотом. Нет, сэр, я в это не верю. Но рослый мальчик вроде тебя, подкравшись сзади? Может, ты ударил его дубиной, пока он не видел? В это я могу поверить.

Чонгу хотелось кинуть в него дубиной, но он держался за нее. Это все, что у него было.

— Так что, я думаю, Молоту будет чертовски приятно узнать, что его любимая игрушечка не забыта. Что она все еще будет убивать. — Большой человек присел на корточки. — Ему будет все равно, и мне, умрешь ты или выживешь, малыш. Живи и цепляйся за этот молот. Может, однажды сам станешь Молотом. Разве это не замечательно?

Чонг покачал головой, но ничего не сказал.

— С другой стороны, если ты умрешь… ну, тогда у нас есть множество других детей, которые готовы убить, чтобы получить что-то вроде хорошего куска черной трубы, когда наступит их очередь.

Чонг наконец смог выдавить три слова через стиснутые зубы.

— Катись в ад.

Все мужчины рассмеялись, и большой громче всех.

— Ад? Парень, ты вообще слушал? Мы уже в аду. Весь мир стал адом после Первой ночи.

Он встал и кивнул другим людям. Они исчезли, но почти сразу же вокруг края ямы появились другие лица. Мужчины и женщины. Суровые лица с суровыми глазами и губами, на которых играли ледяные, жестокие улыбки. Маленький человечек с крысиным лицом и мальчик, очевидно его сын, протиснулись к краю ямы и начали называть цифры, принимая деньги.

«Ставки, — со все растущим ужасом понял Чонг. — Боже… они делают ставки».

Толпа в ожидании замолкла, и все глаза повернулись в направлении, в котором исчезли два компаньона Обожженного Человека. Когда они вернулись, на обоих были защитные плащи и футбольные шлемы с пластиковыми забралами. Между собой они вели бледную фигуру, огрызающуюся, выворачивающуюся и пытающуюся укусить воздух.

— Добро пожаловать в Геймленд, — сказал Обожженный Человек.

И тогда они столкнули зома в яму к Чонгу.

43

Бенни выгнали из сна монстры.