Прах к праху

– Эта женщина в высшей степени лицемерна, – сказала она. – Когда она видела меня с Кеном, она казалась тише воды, ниже травы. Но она меня ненавидела, не хотела, чтобы он женился на мне, считала, что я недостаточно хороша для него. Послушать Мириам, никто не был достаточно хорош для Кена. В смысле, никто, кроме Мириам.

– Она отрицает, что они были любовниками.

– Разумеется, они не были любовниками, – заявила Габриэлла. – Но не потому, что ей этого не хотелось, поверьте мне.

– Это вам Флеминг сказал?

– Ему и не нужно было мне говорить. Достаточно было понаблюдать. Как она смотрит на него, как с ним обращается, как ловит каждое его слово. Тошнотворное зрелище. А за его спиной она все время перемывала косточки. Мне. Нам. И все ради Кена. И все с эдакой приторной улыбочкой. «Габриэлла, прости меня. Я совсем не хотела тебя смутить…» и так далее.

– Смутить – чем?

– «Я уверена, что когда вы с Кеном поженитесь, ты захочешь, чтобы ваш брак оказался прочным, не правда ли?» – Габриэлла похоже сымитировала мягкий голос миссис Уайтлоу. – «Поэтому не обижайся на мои слова о важности интеллектуального, а не только сексуального соответствия между мужчиной и женщиной. Достаточно ли ты начитана? Ты же знаешь, как Кен любит читать?» – Габриэлла в возбуждении тряхнула головой, снова обнажились синяки на шее. – Она знала, что он меня любит. Знала, что он меня хочет. Ей невыносима была мысль о том, что Кен испытывает какие-то чувства к другой женщине, поэтому она и стремилась принизить их. Все говорила, что я, мол, не захочу совершить ту же ошибку, что и Джин. Поэтому, приехав в Лондон, я ей сразу же позвонила, – сказала Габриэлла. – Она столько времени потратила на то, чтобы нас разлучить, что я подумала – ей приятно будет узнать, что она, наконец, в этом преуспела.

– Сколько времени продолжался разговор?

– Столько, сколько мне потребовалось, чтобы сказать ей, что она – сука и получила по заслугам.

– И когда это было?

– Я уже говорила. Около полуночи. На часы я не смотрела, но поскольку приехала сюда прямо из Кента, вряд ли было больше половины первого.

И это тоже, как знал Линли, можно было уточнить у миссис Уайтлоу. Он сделал еще глоток кофе, скривился, вылил остатки в сток, выбросил стаканчик в урну и вернулся к машине.

– Ну? – поинтересовалась Хейверс. – Теперь, когда Габриэлла сброшена со счетов, кто кажется подходящим кандидатом?

– У инспектора Ардери для нас какие-то новости, – ответил Линли. – Надо поговорить с ней.

Он сел в машину, Хейверс последовала за ним, оставляя, как Гретель, след из крошек. Она захлопнула дверцу и, уравновешивая на коленях стаканчик и недоеденный маффин, пыталась застегнуть ремень безопасности, одновременно продолжая разговор: – Теперь мне хотя бы одно ясно.

– Что же?

– То, о чем я думала с вечера пятницы. Вы тогда, помнится, сказали, что смерть Флеминга может оказаться не самоубийством, не убийством и не несчастным случаем: покушаться могли на Габриэллу Пэттен. Но эта версия отпадает. Вы не согласны?

Линли ответил не сразу. Он обдумывал вопрос, лениво наблюдая за женщиной с красивой прической и в подозрительно облегающем платье, которая прошла мимо «бентли» и непринужденно прислонилась к фонарному столбу недалеко от кафе. Лицо ее приняло выражение, сочетавшее чувственность, скуку и привычное безразличие.

Хейверс проследила взгляд Линли и вздохнула:

– Вот черт, позвонить в отдел по борьбе с проституцией, что ли?

Линли покачал головой и включил зажигание, хотя и не стронул автомобиль с места.

– Рано. Сомневаюсь, что у нее будет много работы.

– Должно быть, дошла до точки.

– Пожалуй, что так. – Он в задумчивости положил руку на рычаг переключения скоростей. – Возможно, подобное положение – ключ и ко всему происшедшему.

– К смерти Флеминга, вы хотите сказать? И расследуем мы гибель Флеминга – предумышленную или нет, не так ли, сэр? Не покушение на Габриэллу. – Сделав глоток кофе, Барбара продолжала, не дав ему возразить. – Значит, так. Было всего три человека, которые могли хотеть ее смерти и которые также знали, где в среду вечером была Габриэлла. Но беда в том, что у всех трех потенциальных убийц железное алиби.

– Хью Пэттен, – задумчиво проговорил Линли.

– Который, судя по всему, находился именно там, где сказал – за игровым столом в клубе «Шербур».

– Мириам Уайтлоу.

– Чье алиби десять минут назад невольно подтвердила нам Габриэлла Пэттен.

– А последний? – спросил Линли.

– Сам Флеминг, терзаемый своими открытиями о ее неприглядном прошлом. Но получилось так, что его алиби – самое надежное, по сравнению с остальными.

– Значит, вы сбрасываете со счетов Джин Купер. И мальчика. Джимми.