Прах на ветру

– Что ты несешь? Усы – это не просто волосы на лице. Это целая философия! Да кому я объясняю, – полковник смотрел на плачущего от смеха друга. – Тебе пора освежится! – Полковник набрал полные ладони воды и вылил ее на голову другу.

– Все, все! Я больше не буду. Просто проснулся в хорошем настроении. К слову, впервые за последние месяцы. Если честно, то я думал, что после того как мы закрыли глаза на исход дела Мазалевского, я вообще не буду спать, все время размышляя, правильно ли я сделал. Но сейчас я практически уверен, что мы все сделали верно.

– Я в этом даже не сомневаюсь. Знаешь, иногда закон не определяет истинную вину человека. Нужно потратить много сил, времени, чтобы докопаться до правды. Но не всегда это возможно. Нам повезло, что так все сложилось. Жертва оказалась главным преступником. И все благодаря кому? Правильно! Благодаря мне!

– Кто бы сомневался! Может, все-таки подумаешь о возвращении в родное управление?

– Дважды в одну реку не войти. И давай раз и навсегда закроем эту тему.

Беляк знал, что именно так и будет. Поэтому это был последний раз, когда он задавал этот вопрос.

– Мне воистину жалко, что рядом с нами плечом к плечу ходят вот такие Мазалевские. Он собрал в себе самые мерзкие качества человека, которые даже по отдельности представляют угрозу для общества. Да, ты не ослышался, именно угрозу. Ведь душевные раны, в отличие от физических, порой не затягиваются никогда, – полковник протянул Беляку окурок сигареты, чтобы тот выкинул его в урну. Сергей Васильевич приподняв левую бровь, посмотрел на друга. – Тебе же не сложно? – полковник улыбнулся своей лучшей улыбкой.

Беляк аккуратно потушил окурок в глиняной пепельнице с гравировкой «Девяноста пять лет милиции».

– Знаешь, Серый, ты когда-нибудь задумывался о том, что остается после смерти человека? Кто-то скажет, ничего, кто-то скажет, память, а кто-то упомянет об оставшейся квартире или машине. Я не соглашусь ни с одним вариантом. После смерти умирает лишь тело, а человек остается жить. Его слова каждый день будут откликаться в сердцах его детей, его поступки станут примером для других людей, его творения навечно войдут историю, воспитая далеко не одно поколение личностей. Его запахи пропитают стены квартиры, и каждый раз, вдыхая их, мы будем вспоминать, что перед тем, как уйти на работу, он выливал на себя флакон духов. Его вещи станут достоянием его детей, и при взгляде на старый свитер или вечернее платье они будут вспоминать, как их мама кружилась перед зеркалом в новом наряде или папа, чтобы согреться, надевал вязаную кофту.

Полковник вылез из воды и вытерся полотенцем.

– Я могу продолжать еще очень долго, но к чему я это все говорю: после нашей смерти мы не умираем, но есть люди, которые после себя оставляют лишь прах. Прах, который подхватывает ветер, навсегда рассеивая его в вечности. Прах на ветру. И больше ничего.