Прах земной [СИ]

– Да, – удивительно послушно согласился Ричард.

– Псих, – вынесла я вердикт, важно покивав. – Кстати, к тебе тут один другой псих клинья подбивать собирается, он приставучий, конечно, но ты смотри, не убивай его, ладно?

– Я и так никого не убиваю.

– Ну, это же хорошо?

Силясь понять, что такого особенного разглядел Мифьен в Риче, я не сразу заметила, что неприкасаемый молчит и давать положительный ответ не торопится.

Но чего я, собственно, хотела? Для него человека убить, то же самое, что для моего папы сигарету выкурить. Вполне ожидаемо, что он не понимает всего ужаса своей профессии.

Из-за этого мне его даже капельку жалко. А ну-ка, убивать на протяжении многих лет невинных людей и видеть в их глазах боль и страх. Он, случайно, умом не повредился, когда в своём Доме жил? Не с действующим ли психопатом я сейчас разговариваю? Надо бы узнать… только как подвести разговор именно к этой теме?

– А сколько тебе лет?

– Двадцать девять.

– Ого, я думала ты старше! – призналась. – А чем ты сейчас занимаешься? В смысле, чему Лёша учит бывших неприкасаемых? Какой ему резон вообще вас переучивать?

– Выгода ему от нас большая. Каждый убийца специалист сразу в нескольких областях. Я, например, хороший аналитик, и немного разбираюсь в строительстве.

– Строительству-то тебя зачем учили?

– Чтобы правильно рассчитывать количество тротила на подрыв многоэтажного дома, не перебивай, – он ещё и террорист! – Так вот, из-за таких умений Карл и подбирает тех, кто сбежал из Дома, и помогает им научиться уживаться с другими людьми.

– И тебе тоже?

– И мне.

Надо же. Неужели Рич и вправду пытается измениться? Почему тогда я продолжаю видеть в нём неуравновешенного социопата, циника и эгоиста?

– И как, научили его лекции тебя хоть чему-нибудь?

– Да.

– Уверен? – слабо улыбнулась.

Подойдя вплотную к мужчине, я попросила его нагнуться и, когда он исполнил мою просьбу, чмокнула его в ухо. Помня же, что слух у неприкасаемого очень острый, постаралась, чтобы это было не слишком громко.

Рич отскочил назад с удивительной скоростью, растирая "повреждённое" ухо и глядя на меня со смесью удивления, недоумения и заоблачного неодобрения. Равнодушия и спокойствия на его лице не осталось ни на грамм.

– Я бы ещё понял, если бы ты опять чего-нибудь с Карлом напилась и надумала разной ерундой заниматься, но сейчас же ты трезвая, – вновь приблизившись и взяв меня за подбородок, угрожающе произнёс он.

Я непроизвольно скосила глаза на его когти и несколько нервно пробормотала:

– А ты не думай, мне твою реакцию проверить хотелось, ты же только что хвастался, что учишься нормально с людьми общаться. Может, это и так, но на приколы ты всё равно реагировать не умеешь.

– Твои издевательства называются приколами?

– Да! Говорила же тебе уже – научись улыбаться, будешь хотя бы делать вид, что понимаешь, что такое шутки.

– Не хочу. Мне от этого никакого толку не будет, – не согласился мужчина, постучав пальцем по моему лбу.

– Слушай, не мельтеши своими когтями перед глазами, ты мне их точно так когда-нибудь выколешь!

– Не выколю.

– Не зарекайся.

– Не зарекаюсь.

– Не возражай!

– Не возражаю.

– Ты специально меня раздражаешь! – с обвинением воскликнула, на что Рич лишь покачал головой. Как мне показалось, снисходительно.

Он надо мной смеётся? Вот зараза! Ну, хоть не таким угрюмым и мрачным выглядеть стал, и то маленькая победа. Я рада, что получилось развести его на эмоции. А там, глядишь, пройдёт ещё немного времени, и этот чёрствый неприкасаемый и вправду научиться улыбаться.

– Ты меня тоже раздражаешь, – не стал долго думать над ответом он.

– Да кто тебя только не раздражает, – фыркнула, отвернувшись к воротам и думая, что и тут Рич мне что-нибудь возразит. Но проходит десять секунд, двадцать, тридцать, а ответа всё нет.

Оглянувшись на мужчину, я сразу же замечаю, что на лице у него опять застыла его любимая, ничего не выражающая маска, а глаза снова смотрят будто сквозь тебя. Он умеет обижаться? Иначе с чего такая резкая перемена? Мы же с ним нормально только что разговаривали…

Неожиданно поманив меня к себе рукой, Рич прошептал:

– Не рассказывай им слишком много о нас.

– Кому не рассказывать? – переспросила, приятно удивившись, что лицо у него, может, и стало маловыразительным, а вот голос остался прежним.

– Вон, за деревьями в тени охрана стоит.

– Давно стоит?

– Нет.

– Хорошо… я тогда пойду уже в дом, наверное. Тут холодно, скоро в Снегурочку превращусь.

– В кого? – удивился на сей раз мужчина.

– Персонаж такой есть, новогодний, фольклорный.

– Не знал.

– Ты много чего не знаешь. Ладно, всё. Так можно вечно разговаривать. Пока, – улыбнулась дружелюбно и махнула ему на прощание рукой. В тот момент, да и до этого тоже, я абсолютно забыла, что разговаривала с убийцей и душегубом.

Рич.

В последнее время Элена удивляет меня всё больше и больше. То засмеётся внезапно, то загрустит, а то и вовсе что-нибудь совсем странное выдумает. Я не понимаю, что случилось с моей заказчицей. От её прежнего рассудительного характера ничего не осталось.