Прах земной [СИ]

За мужчиной, что-то неразборчиво бубня себе под нос, тащился Алексей. Люди Зубакина уже успели привыкнуть к вздорному характеру парня, но сам Артём никак не мог спокойно относиться к его мелким выходкам и хамской манере общения.

Отец Мальвины был лидером и уже достаточно давно привык видеть в своём окружение опущенные в смирении головы и согнутые спины. Исключением из правил являлась его семья, но она только сильнее подчёркивала жёсткий нрав мужчины.

Алексей, в принципе, был слеплен из того же теста, но ему больше подходило определение не жёсткий, а жестокий. Из-за чего Зубакину не хотелось ворошить и без надобности трогать то хрупкое перемирие, что образовалось между ними на почве общих интересов.

– А удачно вчера всё-таки дело прошло, – перестав совещаться с самим собой, громче сказал Алексей.

– Ты про Малинина?

– Ага.

Удачно, – про себя усмехнулся мужчина, вспомнив залитый кровью пол в особняке главного вора города, Егора Малинина, и мёртвые, обезображенные тела его подчинённых.

– Твои ребята всегда так проблемы решают или вы вчера больше дури приняли, чем обычно?

– Ты про что? – достав из кармана куртки семечки, уточнил Карл. Зёрнышки благополучно отправлялись ему в рот, а вот чёрная шелуха бесшумно падала на пол, под злым взглядом хозяина дома.

– /Цензура/, а ты не /цензура/ ли?

– Да ладно, выделю я тебе денег на уборщицу, не кипишуй, – панибратски пробормотал тупорылый идиот, продолжая жрать семечки.

Зубакин поймал себя на мысли, что ему до чесотки в заднице хочется прострелить наёмнику голову, но тут на лестнице послышались торопливые шаги и из-за угла показались его секретарь и телохранитель Алексея.

Мечты о зверском убийстве наглого хама пришлось временно отложить. Артём прекрасно помнил, что стало вчера с младшим сыном Малинина, когда тот решил испытать удачу на прочность и напасть на Алексея со спины.

Ричард его сначала просто в несознанку отправил, а потом целое показательное выступление устроил, вспоров парню живот и на кишках протащив его по всему особняку. Крики стояли ужасные, запах отвратительный. Кто-то блевал, кто-то с интересом наблюдал за экзекуцией, приоткрыв рот и не смея даже моргнуть. Равнодушием и крепкой выдержкой могли похвастаться только Алексей, сам Ричард и тройка других убийц, которых Артём видел ранее.

– Ну как, наворковался со своей ненаглядной? – ехидно улыбаясь, спросил Карл на языке одного из коренных народов Ластонии. Мёртвый говор, который сейчас не являлся родным ни для одного человека и использовался, преимущественно, только неприкасаемыми для передачи сообщений с важной Дому информацией. В России его никто не знал, так что беспокоиться о подслушивании не приходилось.

– Да, – не вдаваясь в подробности, просто ответил Рич на том же языке.

– О чём шептались? Не поделишься?

– Не поделюсь.

– Жмо-о-от, – разочарованно протянул молодой глава, остановившись и похлопав любимчика Маэстро по плечу. – Ну и ладно, мне Элька потом сама обо всём расскажет.

– На русском продублировать не хочешь? – вклинившись в их разговор и тоже остановившись, спросил Артём. Ему, как и многим другим людям, не нравилось терять нить разговора и глупо хлопать глазами, пока другие решают между собой важные и не очень вопросы.

– Зачем? Боишься за свою безопасность? – притворно удивился Карл, искоса глянув на Зубакина. – Рич, сгоняй в мою машину, там папка голубая лежит. Принеси её мне.

– Сам иди, – вежливо послал его убийца.

– Мне лениво! – хуже маленького ребёнка заныл главный наёмник, действуя на нервы сразу двум людям.

Артём подумал, что Коготь – так однажды пошутил его заместитель про Ричарда – психанёт и всё же отправиться за папкой в машину, но ошибся. Тот даже с места не сдвинулся, отвернувшись в другую сторону, чтобы не видеть угрюмого лица своего начальника.

Этот момент тут же заинтересовал Зубакина, который почти на сто процентов был уверен, что все убийцы Алексея слепо превозносят своего предводителя. Оказалось не так. Один солдат выбивается из строя. Интересно, можно ли использовать этот факт как-нибудь с выгодой для себя?

Элена.

По земле прыгали наглые, тощие вороны, изредка громко каркая и хлопая крыльями, на деревьях сидели воробьи. Ветер незаметно стих, а солнце решило сегодня не только выглянуть из-за туч, но и порадовать людей своим теплом.

Мне даже жарко немного стало за те несчастные полчаса, что пришлось просидеть в саду, разглядывая проплывающие мимо облака и всеми силами отбиваясь от мыслей о своей тяжёлой доле и горькой судьбинушке.

Вскоре, правда, на коврик, постеленный на голую землю, рядом со мной плюхнулась Мальвина, и думать о чём-нибудь плохом стало по определению невозможно. Волшебным, мистическим образом она помогала мне отрешиться от всего плохого, развлекая своими рассказами, бесконечными вопросами и сплетнями.

– Чё сидим, чё грустим? – спросила девушка беспечно. – Из-за того, что Васька в больнице наплёл, переживаешь? А маме сказала, что на свежем воздухе книжку почитать хочешь. Соврала?