Прах

Пожирающая людей тварь была живой. Умела маскироваться под повседневные, стопроцентно привычные вещи. Умела наблюдать и выжидать. Значит, у нее должны были найтись органы чувств. При этом Иришка понимала, что если ее шаткая теория окажется ошибочной, конец неминуем. Конец страшный и мучительный…

Взмолившись всем богам, какие пришли на ум, девушка с хлопком отщелкнула колпачок баллона с лаком для волос. Выпрямилась и направила распылитель на «объектив» видеокамеры в верхней части корпуса. Взвыв от азарта и ужаса, Ира стиснула зубы в предвкушении настоящего цунами боли и дала длинную густую струю.

«Глазок» заволокло белесо-матовым. И уже через один удар сердца банкомат встряхнулся норовистым конем. Зарычал, взвыл и дернулся, шпигуя тело Вяхиревой новыми ядовитыми спицами, пронзающими от локтя до затылка.

Заскулив, Иришка едва не лишилась чувств… но ощутила, как безжалостная хватка зубьев ослабла.

Банкомат съежился, по нему прокатилась рябь судорог, и он подался назад. Не веря глазам, девушка рванула на себя истерзанную руку. В первые секунды даже не поверив, когда та оказалась на свободе.

Иришка с отчаянным криком отскочила от подвальной твари. Подняла к лицу влажную, густо вымазанную кровью и темно-серой слизью кисть, почти без удивления обнаружив, что на руке остались лишь мизинец и безымянный, обглоданные до костей. Остальных пальцев как не бывало, как и добротного куска ладони, уже пережеванного плотоядным хамелеоном.

– Сука… – выдохнула Ира.

Боком отступила от банкомата и отбросила опустевший баллон лака.

Не задумываясь над собственными действиями, выдернула из шлевок пальто тонкий кожаный ремешок, затянула чуть ниже левого локтя и отстраненно подумала, что при просмотре сотен мусорных блогов можно почерпнуть и кое-что полезное. Способное спасти жизнь в пустом холле недостроенной парковки торгового центра на окраине города…

Подтянув узел зубами, Иришка сонно осмотрелась.

Ее начинало морозить и колотить, на загривок неугомонным наездником вскакивал шок. Слева, почти под траволатором, лежал разорванный труп Павла, на свою беду все-таки решившегося помочь Damsel in distress[3]. Повсюду виднелась кровь, в которой едва ли не плавали распотрошенная сумка и осколки смартфона. В дальней стене торчал лом, с которого тоже капало багряным.

Шальной взгляд Вяхиревой вернулся к банкомату. Застывшему, неподвижному. Невероятно обыденному, каким ему и полагалось быть. Разве что со странными пунктами меню, но кто посмотрит на это, если спешит?

Чудовище, откусившее часть ее руки, снова превратилось в неодушевленный предмет. Чинный, массивный и ожидаемо-надежный. Жестяные борта не плыли кожаными складками, не скалилось зубами-иглами оконце выдачи денег. На строгой поверхности машины не было заметно ни единого потека, и лишь круглая линза видеорегистратора выглядела подплавленной, как кнопка в древнем лифте многоэтажки.

Ирина пошатнулась и пьяно уставилась на обглоданную руку. Изрубленная в мелкую сетку шерстяная манжета засыхала толстой кирпичной коркой. При этом особой боли девушка по-прежнему не испытывала, что мешало ей в полной мере осознать весь кошмар свершившегося.

Да что там?! Этого просто не могло произойти. Особенно в таком месте, в огромном городе. С ней. И с бедным Пашей, чье разорванное сердце она сейчас могла бы потрогать.

Вяхирева снова заметила куртку, оброненную узбеком-дворником. Впрочем, тут же одернула она саму себя, вовсе не оброненную… Скольких оно уже заманило сюда? Скольких обмануло? Например, небрежно торчащей из оконца «забытой» купюрой с памятниками Хабаровска?

Тишину подземного холла разрезал неприятный тонкий звук.

Ирэн вздрогнула, не сразу сообразив, что слышит собственный смех – нервный, дробный и подскакивающий, предвещающий бурную истерику. А еще она вновь ощутила невероятную жажду. Скручивающую, сокрушительную, едва не лишившую ее последних сил.

Сделав неверный шаг к траволатору, Гумилева продолжала затравленно коситься на молчаливый и неподвижный банкомат. Через какое-то время сообразив, что не может оторвать глаз от автомата с газированной водой, стоявшего у соседней стены.

В горло кольнуло зазубренной костью нового приступа жажды, искусанный язык распух и болезненно упирался в зубы.

Сознание кричало – беги! Но ноги уже несли ее к автоматизированному торговцу напитками, такими холодными и сладкими, что им можно простить откровенно химический вкус. Продолжая смеяться – будто в жестянке бренчали горстью гальки, – Гумилева подошла к красному ностальгическому шкафу с надписью «Газированные воды». Двигалась по осторожной дуге, старательно увеличивая дистанцию между хищным банкоматом и трупом благородного мелкого уголовника.

Все еще хихикая, Ирэн нащупала в кармане пальто мелочь. Бросила в прорезь приемника пару монет и выбрала вкус сиропа, в прямом смысле задыхаясь от желания напиться.