Праксис

Светящееся волокно нарукавного дисплея померкло, вернув себе привычный темно-зеленый цвет, и Мартинес с облегчением уронил руку на койку. В амортизационном кресле было бы, конечно, удобнее, но все они находились в публичных местах, а он предпочитал уединение собственной каюты. Остатки ужина ещё не убрали — дожидались нормальной гравитации, и от стола доносился аромат масла и томатного соуса. Приглушенный свет отражался от темной полировки деревянных панелей, покрывавших стены согласно вкусам бывшего капитана «Короны».

Фэйд Тарафа, ярый любитель футбола, даже корабль свой выкрасил в светло-зеленый цвет футбольного поля, с белой разделительной полосой и изображениями мячей. Его каюту прежде украшали многочисленные спортивные трофеи, фотографии команд и знаменитых игроков и даже пара старинных, покрытых грязью бутс под стеклянным вакуумным колпаком.

В самом начале наксидского мятежа капитан Тарафа вместе со своей звездной командой и большинством офицеров был захвачен в плен, после чего командование кораблем перешло к Мартинесу. Оставалось лишь надеяться, что Тарафу, где бы он теперь ни находился, утешает тот радостный факт, что в последние минуты свободы команда «Короны» разгромила «Бомбардировку Пекина» со счетом 4:1.

Фотографии и личные вещи Тарафы были давно убраны и переданы семье бывшего капитана, но у Мартинеса так и не нашлось времени чем-то их заменить. Голые стены, унылые и неуютные, оживлял лишь один памятный снимок, скопированный Алиханом из выпуска новостей и запечатлевший выступление Мартинеса перед собранием высшего законодательного органа империи — после награждения золотым шаром за спасение «Короны» от мятежников.

Высший пик в его карьере… С тех пор все покатилось под гору.

Финальная картина битвы при Магарии застыла на дисплее над головой — абстрактное смешение лазерных вспышек, ракетных следов и цифр индикаторов скорости, затуманенное вспышками аннигиляционных взрывов. Мартинес отмотал время к началу сражения и снова пустил запись, но образ Кэролайн Сулы снова вторгся в его мысли, никак не давая сосредоточиться.

Нет ли нового послания от нее? Он проверил и действительно нашел письмо, отправленное три дня назад и только что полученное. Дрожа от нетерпения, запустил файл… Ну не глупо ли? Они ведь едва знакомы.

На экране возникло лицо Сулы. Он сделал секундную паузу, вновь оценив белоснежную, почти прозрачную кожу, золотистые волосы, изумрудно-зеленые глаза — элементы потрясающей красоты, лишь слегка подпорченной признаками утомления и испытываемых перегрузок. Впрочем, за чудесной внешностью скрывалась не менее примечательная личность: в этом году на лейтенантских экзаменах Сула опередила всех конкурентов, заняв первое место, а вскоре приняла участие в большом сражении, уничтожив пять вражеских кораблей.

Однако о внутренних ее достоинствах Мартинес вовсе не думал. Он просто смотрел, и от одного взгляда сердце словно сжимала рука в бархатной перчатке.

Сула заговорила:

— Ещё девятнадцать дней ускорения, и мы достигнем… — Запись прервалась белой вспышкой, на экране застыла эмблема флота, что означало вмешательство цензора. Затем лицо девушки вновь появилось. — Все вымотались до предела. Даже мыться нет сил ни у кого, включая меня.

Жаль, что тебе так не везет с учениями. Сочувствую, натаскивать новую команду — совсем не подарок. — Она слегка улыбнулась, сверкнув белыми зубами. — Будь я рядом, с удовольствием помогла бы. — Улыбка растаяла, Сула пожала плечами. — Впрочем, думаю, ты и сам справишься. Искренне верю в твою способность заставить любого склониться перед твоей несокрушимой волей.

Ну что ж, подумал Мартинес, это хорошо. По крайней мере можно надеяться, что хорошо.

Слова Сулы иногда звучали, на его вкус, слишком двусмысленно.

«И все-таки, — продолжала она, — мало радости, когда каждый из капитанов мечтает занять твое место и отслеживает малейшую твою оплошность. Надеюсь, у тебя на борту найдется хоть несколько друзей».

Она слегка изменилась в лице, изящные черты застыли, словно на них легла маска.

Кстати, о друзьях: одному из наших старых знакомых поручена цензура личной корреспонденции. Я имею в виду младшего лейтенанта лорда Джереми Фуги — полагаю, вы встречались ещё в его бытность кадетом. Так что если какая-то часть моего послания окажется стертой, вот как сейчас…

Снова белая пустота с эмблемой флота. Мартинес расхохотался, представив, какие военные тайны в этот момент выбалтывает Сула. А может, непристойно проезжается по адресу своего начальства?

Долгая пауза закончилась, прекрасное лицо щелчком вернулось на экран.

— …то имей в виду, что это результат дружеского вмешательства. — С саркастической улыбкой Сула махнула рукой, прощаясь, и вдруг поморщилась. — Ожог уже лучше, — пояснила она, — спасибо, что спросил, но при резких движениях ещё чувствуется… черт.

Изображение исчезло, на экране повис оранжевый знак конца передачи.