Праксис

Мартинес распластался в амортизационном ложе, прижатый ускорением, словно пирамидой борцов, навалившихся на него стальными мускулами и острыми локтями. Он пытался сосредоточиться на скучных данных тактического дисплея, но Сула не шла из головы. Ее появление было настолько поразительным, настолько великолепным, настолько незабываемым, что отпечаталось в его сознании будто картина, выжженная лазером на сетчатке. Раз за разом он представлял изумрудные глаза, лукавую улыбку, притаившуюся в уголках губ, и золотистые волосы с серебряным отливом. Перед глазами всплывали и другие воспоминания: Сула в постели, ее бледная кожа порозовела от возбуждения; Сула слизывает кончиком языка варенье с губ за завтраком; Сула уходит по темной улице вдоль канала, каблучки стучат по мостовой, а он беспомощно стоит посреди обгоревших руин своей любви.

Но всё затмевается поразительным появлением. Его прекрасная возлюбленная объявляет себя королевой Заншаа, прогоняет наксидов и смотрит свысока на главнокомандующего и всю Империю.

Он с сожалением подумал, что теперь она вряд ли будет молить его о прощении.

В конце концов Торк отказался от погони. Он скомандовал замедлиться и, обогнув Вандрис, идти по широкой дуге вокруг солнца Заншаа, а потом сделал заявление для всех командующих эскадрами и капитанов.

Его кожа посерела больше обычного и лоскутами свисала со лба и подбородка. Ускорение явно не пошло ему на пользу.

"Милорды, — начал он, — основная миссия Единственного Праведного Флота Мщения завершена. Мы изгнали наксидских мятежников из Заншаа. К сожалению, нам не довелось сразиться с их флотом — наша неизбежная победа еще впереди. Некоторые офицеры предлагали преследовать наксидов до конца".

Мартинес поднял бровь — он не входил в их число и предпочел бы не продолжать погоню в надежде, что Торка хватит удар или его отстранят.

"Наксиды отступили в тыл, как и мы, когда оставили Заншаа, — продолжил Торк. — Чем дальше они отходят в свои системы, тем больше подкрепления они получат. Я не хочу вынуждать Флот углубляться в тыл врага и воевать там, на неизвестных территориях с неизвестным числом противника, осознавая, что никто не придет на помощь, потому что никто не сможет определить наше местоположение. К тому же нельзя оставлять столицу без защиты".

В голосе Торка зазвучала категоричность. Он прекрасно знал, что это обращение войдет в историю, поэтому слова звенели набатом, устремленным в будущее. Мартинес мог только восхищаться эффектом.

"К власти вновь придет законное правительство, а верхушку мятежников казнят. Праведный Флот увеличится и выступит против врага. Наша победа предопределена. Истина Праксиса восторжествует!"

Больше расстроенный, чем вдохновленный речью главнокомандующего, Мартинес освободился от скафандра и поплелся к себе выпить кофе и перекусить. Команда, как ему казалось, тоже будет не в восторге. Они готовились к последней битве, настроились победить или умереть — и обнаружили, что триумф или гибель откладываются на неопределенный срок, а им предстоит выйти на орбиту треклятой звезды и долгие месяцы тоскливо нарезать круги вокруг нее, прежде чем всё начнется снова…

Ему тоже будет несладко. На далеком Ларедо, пока "Прославленный" торчит у Заншаа, у него родится сын и, возможно, успеет произнести первое слово, до того как отцу доведется увидеть ребенка, названного в его честь.

К тому же им предстоят несколько дней тяжелейших перегрузок, пока Праведный Флот огибает Вандрис и отправляется на защиту системы.

И никого не интересует его мнение.

Кажется, Суле досталось всё веселье.

* * *

Отправив первое сообщение Флоту, Сула повесила на плечо ружье ПэДжи и отправилась из наксидского Штаба в Министерство мудрости. Флот услышит ее через много часов, еще столько же будет идти ответ, а дел у нее хватало.

Ей надо чем-то занять себя. Чем больше забот, тем меньше времени она будет думать о Казимире, лежащем на холодном кафеле морга.

Пересекая бульвар по пути в штаб, она чувствовала запах пыли от взорванного "Великого Предназначения", которая покрывала всё вокруг и медленно дрейфовала по водостокам. Сула услышала выстрел, приглушенный воем двигателей, идущим сверху, и подняла глаза. Над Верхним городом парил кольцеплан, медленно двигаясь с востока на запад.

Насколько она знала, у наксидов не было военной авиации, — уже тысячи лет никто не вел наземных сражений и в ней не стало нужды, но случается всякое, и по крайней мере кто-то из наксидов думал в нужном направлении.

Размышляя о противовоздушной обороне, Сула запрыгнула на крыльцо министерства и через кованые бронзовые двери прошла в штаб. Когда она оказалась в своем временном командном центре — большом конференц-зале с ониксовыми стенами и сияющим потолком, — Макнамара и Сидни вскочили и отсалютовали. Остальные уставились сначала на них, затем на Сулу. Она ожидающе посмотрела в ответ. Постепенно все неуклюже изобразили воинское приветствие.

— Так-то, — наконец произнесла она, — постарайтесь запомнить, что вы в армии.

— Миледи, разрешите представить штаб, — сказал Макнамара.