Практическая антимагия

Наверняка кто-нибудь из всадников уже пронюхал о бойне возле Ламайского леса, и я нисколько не сомневаюсь, что здешнее потустороннее пространство скоро будет кипеть верными слугами Смерти. Слетятся, как стервятники на падаль. Не хотелось бы оказаться в их лапах. Тогда все: прямая дорога туда, где придется отвечать за свои поступки, а убийцам, по слухам, ТАМ ничего хорошего не светит. Да и хочется увидеть дочь. Здоровую и свободную. Хочется…

Будь я живым, точно бы вздрогнул. Что-то изменилось. Закачалось внутри меня. Сжалось. Словно какая-то сила собрала распыленные по тьме частицы моего духа воедино. Неужели агенты не успели сжечь тело до появления всадников? Я очистил разум от всех мыслей. Можно сказать, замер. Хотя подобное слово не слишком-то подходит для духа, запертого в неподвижном теле.

Ясно ощущалось чье-то присутствие. Как если бы я лежал с закрытыми глазами в доме, а в распахнутую дверь неожиданно ворвался ветер и яростно ударил в лицо. Всадник? Непохоже. Он не стал бы медлить – сразу вынул бы дух из тела.

– Д…р Лэн…ильский, убер… ф…кел, – послышался приглушенный, словно рвавшийся сквозь встречный ветер голос.

И я увидел… ночное небо, щедро усыпанное звездами.

В мире живых уже наступила ночь. А казалось, что всего несколько минут назад я, истекая кровью и пожираемый огнем, подыхал у леса. Да, время тут, в мире духов, течет по-иному. Какое время?!! Кто-то решил нарушить мои планы, а я размышлял над странным течением времени в потустороннем мире.

Что происходит? Кому и зачем понадобилось мое тело? Между прочим, изрядно попорченное стрелами и пламенем. Что за невероятное существо одним своим явлением вернуло мне чувства, воссоединив тело и дух?

Поблизости испуганно ойкнули. Сердце по-прежнему не билось, воздух не тек в легкие, и, несмотря на все усилия, я не мог шевельнуть и пальцем. Я был мертвее мертвого, но почему-то опять видел небо, пусть и сквозь щелки неплотно сомкнутых век, и слышал голоса – человеческие голоса.

Черные всадники не говорят. Они молчаливы, как их королева – Смерть.

Я помню их темные балахоны и черных крылатых лошадей. Помню писанину Джима Великолепного – каждую строчку о том, что делают всадники. Как, опустившись возле трупа, указывают на него ярко-желтой стекляшкой, а после заключают тебя в этот кристаллик и уносят туда, откуда не возвращаются. Ну а единственный звук, который суждено услышать, – взмахи перепончатых крыльев потусторонней лошади. Все происходит быстро и в тишине.

– Эрик, мне страшно.

Голос был мне знаком. Кажется, говорила Кларисса.

– Не бойся, я же с тобой, – не очень уверенно произнес пекарь.

Теперь я отчетливо, словно живой, слышал каждое слово.

Неподалеку находились четверо: Кларисса, Эрик Пекарь, Дар и незнакомец – проклятый незнакомец, который прервал мое сожжение. Где-то поблизости наверняка околачивались королевские агенты и Буверт. Если, конечно, никто из них не погиб в битве.

– Кто ты – призрак?

Призрак? Тысяча демонов! Не верю.

Неужели старый друг, спасший мой дух от колдовства негромагов, вернулся? Неужели именно его сила пробудила меня?.. Скорее всего.

– Я тот, кто в ответе за этот мир.

Сомнений не было: неподалеку от меня стоял или парил – да какая разница – хорошо знакомый мне призрак, будь он трижды проклят. Его голос я узнал бы из тысячи.

Интересно, призрак понимал, что творит, отсрочивая погребальный обряд? Думаю, прекрасно понимал. Уж ему ли не знать о суровости законов потустороннего мира.

А что он говорит?.. Он вообще осознает, кем является на самом деле? Призраком – бестелесным существом, не имеющим силы в мире живых. С какой целью он остановил сожжение? О небожители, на мне что – свет клином сошелся? Даже после смерти не дают покоя.

– Ты говоришь очень туманно, призрак, – немного помедлив, заметил Дар.

Да уж, это он любит. И все-таки какого демона он приперся?

– Поверь мне, целитель из целителей, его тело не должно быть предано огню. Иначе…

– Что – иначе?

– Иначе не миновать большой беды.

– Какой беды?

Действительно, какой беды? Я – мертвец, и с этим призраку придется смириться. Моя грудь не вздымается при вдохе. И даже если меня оживят, даже если сумеют сберечь дух в теле, это ненадолго продлит мое существование в мире живых. Конечно, я буду ходить, что-то там выть, но с каждым днем буду разлагаться, превращаясь в кусок никчемной плоти. Такова судьба любого мертвяка. Сколько я протяну? Год – не больше, при хорошем стечении обстоятельств. Вряд ли за это время Хашантар явится в наш мир, чтобы сразиться со мной. Да и что я смогу противопоставить? Произойдет то же, что и в кошмаре. Темный небожитель махнет один раз мечом, и на этом наша схватка закончится.

Призрак остался призраком: он решил отмолчаться. А знает ли этот гад, что я слышу разговор, только слово вставить не могу. Ох, я бы сказал!

– Дар, не слушай его. Не видишь, он не в себе. – Вот и Маркус объявился.

Верно, Дар, не слушай его. Заткни уши.