Практическая фейрилогия (СИ)

— Дак у тебя с первого дня на лице все написано. Лыба на лице дурная, глазища горят. Что, задобрить его думаешь? Одежой да пирожками? Не выйдет. Пророчество сбудется, как ни крути.

— Да знаю я! Я его самого изучаю, понимаешь, Дианн, и-зу-ча-ю! Очень интересна мне природа его силы.

— Выбрала бы кого другого, да изучала. А то ишь, горевидца приметила… Он как псина породистая, которую хозяева из дома выкинули, навечно обиженный. Скока не корми, скока не задабривай, он добрее не станет и никого к себе не подпустит. Зазеваешься — загрызет. Не ходи к нему боле.

— Ты не можешь мне указывать, Дианн, — спокойно ответила я, глядя на проходящих мимо прилавка эльфов.

— Как хошь. Я тебя упредила.

«Упреждение» карги я в расчет не взяла. На следующий день я, как обычно, пошла к озеру, предвкушая волнительный момент преображения… или истерики сидхе. Волнение заставило мое сердце биться чаще, разлилось в коленях слабостью, пробежалось по коже ознобом. Сморщив нос, я тонко чихнула. На мой чих из озера выбежал Сапфир.

Я сунула в сумку руку, выудила оттуда лепешку и вручила фейри. Спустившись к берегу, я заметила Скендера. Представив, как на нем сядет одежда, я не заметила камня под ногами, неловко споткнулась и покатилась вниз, к берегам. Сапфир в один миг меня догнал и, ухватив за воротник, поднял. Отряхивая испачканные коленки, я проговорила с досадой:

— Неуклюжая я сегодня.

Скендер подошел ко мне и заявил вместо приветствия:

— Плохо выглядишь.

— Я три дня не купалась в озере. Вот искупнусь в нем, и снова стану сияющей красоткой. Но сначала, — я достала из сумки блокнот и потрясла им, — займемся делом.

Скендер присел, и мы начали. Сегодня я расспрашивала его о специфике силы короля Элидира, отмечала, что изменилось при Неблагом дворе с начала его правления. Скендер говорил, а я отмечала интересное в блокноте, не обращая внимания на легкую слабость… Вдруг строчки запрыгали перед глазами, и меня повело в сторону.

Рука сидхе коснулась моего лба.

— Ты горячая!

— О, да, я горячая штучка, темперамент у меня бабулин, а она, кстати, пять мужей сменила… — с вялой улыбкой сказала я, но сидхе только сильнее брови сдвинул.

— Магари, ты больна, — серьезно сказал он.

— Простудилась, наверное, лазая по болотам за ядомыжником… Сейчас искупаюсь и все пройдет, — я начала подниматься. — Тебе лучше уйти. А то я, знаешь, купаюсь обнаженной.

Последнее явно не стоило озвучивать. Что-то сегодня и впрямь со мной неладно: спотыкаюсь, чихаю, болтаю лишнее… Потрогав лоб, я не заметила повышения температуры, но озноб и слабость говорят сами за себя. А я еще их на волнение списывала! Три дня без озера и вот тебе — сразу простуда!

— А говорят, люди в холмах не болеют, — проворчала я.

— Не болеют, — напряженно проговорил Скендер.

— Что-то не нравится мне твой тон…

— Как и мне не нравится твой вид.

— Так, все! Срочно купаться!

Я сбросила с плеча сумку и, стянув кофту, пошла к озеру, помня, какие упоительные ощущения оно дарит. Конечно же, эти замечательные голубые воды меня исцелят. Сапфир вдруг оказался прямо передо мной и замотал головой из стороны в сторону, выражая протест.

— Не пускаешь? — растерялась я.

Келпи фыркнул.

— Скендер, — беспомощно произнесла я, поворачиваясь к сидхе, — он меня не пускает.

Чтобы смотреть в лицо провидца, мне приходится задирать голову, и в этот раз сей маневр с задиранием головы дался мне почему-то нелегко, будто вместо головы у меня гиря тяжеленная.

— Магари, что с тобой? — испугался Скендер и подался ко мне.

— Отойди от нее!

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась и увидела Ириана. Голова все так же казалась гирей, а вот тело, напротив, словно размягчилось и стало похожим на желе. Особенно желейными казались ноги. Понимая, что вот-вот рухну, я вцепилась-таки в руку Скендера, и он меня поддержал.

— Руки убери! — крикнул рыжий кому-то из нас, стремительно приближаясь.

— Не отпускай меня, — попросила я, вися на провидце.

Скендер крепче прижал меня к себе, а Ириан настиг нас. Что случилось дальше, я не знаю. Эти обмороки вечно случаются в самый неподходящий момент!

Я пришла в себя на знакомой кровати в знакомом доме. Влажный платок сползал со лба на глаза; мое тело плотно укутали одеялом, но даже под ним я дрожала. Грипп проклятый добрался-таки до меня в этом году!

— Ба-а-бушка, — слабо позвала я, — ба-а-а-бушка…

Бабушка оказалась рядом и склонилась надо мной. Я не увидела ее лица, но заметила, что волосы у нее распущены и… белые!

— Ба-а, — удивленно просипела я, — ты волосы забыла подкрасить?

— Забыла, видать, — как-то странно ответила она.

— А что голос такой сиплый? Тоже простудилась?

— Тебе кажется, Магари.

— Ой… — расстроилась я.

— Чего?

— Ты зовешь меня полным именем только в крайних случаях.

— Глупости, деточка.

— «Деточкой» ты меня никогда не называла…

— П-ф-ф! — фыркнула она. — Спи, зараза!

Зараза… Это уже знакомо. Успокоенная, я откинулась на подушки и только тогда вспомнила, зачем вообще звала ба.

— Ба-а-абушка.

— А? — хрипло отозвалась она.

— Платок сползает, — пожаловалась я. — Поправь, а то у меня сил нет руку поднять.