Практическая характерология. Методика 7 радикалов

И главные, и малозначительные, и реальные, и иллюзорные качества предметов (явлений) могут с одинаковой вероятностью занять в сознании шизоида место основного, принципиально важного, без которого этот предмет (явление) существовать не может. Получается, что у шизоида для каждого предмета припасено несколько равновеликих по значению понятий. Не верите? Автору, представьте, удалось это доказать экспериментально.

Со времён психологической юности, коллеги, в душу автору запал эксперимент, поставленный аспиранткой, а впоследствии – знаменитым на весь мир психологом, профессором Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова Блюмой Вульфовной Зейгарник. А было так (или почти так – память с годами слабеет, знаете ли).

По аспирантскому обыкновению, ей не хватило денег, чтобы расплатиться в кафе, и она (юная и обаятельная!) уговорила официанта отпустить её с условием, что завтра она вернёт ему долг. На следующий день, возвращая необходимую сумму, Блюма Вульфовна обратила внимание на то, что официант хорошо запомнил её среди сотен вчерашних посетителей (кафе пользовалось популярностью). Будь на месте Зейгарник какой-нибудь истероид, он наверняка приписал бы это собственной яркой и неотразимой индивидуальности. Но не такова была наша пытливая аспирантка. Она, поразмыслив на досуге, пришла к выводу, что всё дело в том, что незавершённое действие запоминается человеком лучше, чем завершённое. Этот феномен вошёл в историю психологии как «эффект Зейгарник».

Всю жизнь завидуя (по-белому!) Блюме Вульфовне, автор, наконец, решился и поставил свой собственный эксперимент практически в аналогичных обстоятельствах. Не уверен, что он станет классическим, войдёт в историю (куда там, не влипнуть бы в какую-нибудь историю!), но всё же, всё же…

Как-то раз, сидя за чашечкой кофе в дружеской компании, автор с коллегой-психологом заспорили о происхождении шизоидности.

Коллега настаивал на том, что в основе этого психического явления лежит своеобразная эмоциональность («дерево и стекло», как называл это Кречмер). Шизоиды, дескать, нередко остаются безучастными к очень важным, напрямую затрагивающим их личные интересы, событиям («дерево») и в то же время неожиданно остро реагируют на пустяки («стекло»). Автор, как вы догадываетесь, отстаивал приоритет своеобразно (см. выше) устроенного мышления, которое, кроме всего прочего, обусловливает и феномен «дерева и стекла».

Действительно, обсуждая этот феномен, мы ведём речь о высших эмоциях, являющихся производными от результатов мышления (глава 5, помните?). Шизоид потому так неортодоксально воспринимает происходящее, что он, не видя в упор того главного, в чём заключён его кровный интерес, берёт во внимание нечто второстепенное и реагирует соответственно – как на малозначительное событие. И наоборот. С эмоциональностью (если рассматривать её в отрыве от остальной психики) у шизоидов всё в порядке. Замёрзший шизоид в тёплой ванне испытывает то же блаженство, что и любой ортодокс! Так что эмоциональность здесь ни при чём. Мышление сбивает прицел.

Так вот, уважаемые коллеги, чтобы обосновать свою точку зрения, автор взял в руки кофейную чашку и стал на её примере пояснять окружающим[31] сущность мышления.

«У этой кофейной чашки, – сказал автор, обращаясь к своим приятелям, шизоиду и ортодоксу, – есть целый ряд свойств: размер, цвет, вес, качество материала (увы, в подобных объяснениях не избежать повторов), форма – чашка представляет собой ёмкость для жидкости… Какое из перечисленных свойств является основным, принципиально важным для этого предмета?»

Два ответа прозвучали молниеносно и одновременно как выстрелы на дуэли.

«Форма, ёмкость», – сказал ортодокс. Шизоид ответил (внимание, коллеги!): «Смотря… Для чего… Использовать».

Каково?! «Смотря для чего использовать». Для чего же ещё, – спросим себя, – можно использовать кофейную чашку, как не для того, чтобы пить из неё кофе? Она – чашка – кем-то ведь была произведена по государственному стандарту именно как «чашка кофейная»…

Весь мир, всё человечество, дорогие друзья, делится, в зависимости от ответа на подобный простой вопрос, на две неравные части: на шизоидов и на всех остальных.

Несмотря на несколько шутливый тон, выбранный автором, и на не вполне серьёзные обстоятельства, в которых проходил этот эксперимент, надеюсь, вы уловили нечто принципиально важное. А именно: на что бы ни смотрел шизоид, о чём бы он ни размышлял, в его сознании складывается не один образ, не одно понятие воспринимаемого предмета (явления), а несколько (целый спектр!) – равновеликих по значению, равновероятных по возникновению и по дальнейшему использованию в поведении.

Паранойялы, если вы помните, видят в любом явлении только одну сторону и их невозможно убедить в том, что существует ещё и другая – альтернативная. Шизоиды, напротив, не могут понять, почему ортодоксально мыслящие люди с такой уверенностью останавливаются на чём-то одном, на каком-то единственном свойстве, с лёгкостью придавая ему наиглавнейшее значение.