Практическая магия. Книга 2

Голодного можно накормить,
Жаждущего напоить,
А тоску по дитя никогда не утолить.
Нет для родительского голода еды,
Нет для родительской жажды воды,
Нет для родительского сердца покоя.
Ноет оно, страдает, покоя, продыху не знает
О своем дитя, о Божием рабе (имя).
Ветер-батюшка, нельзя тебя покорить,
А голодного можно накормить.
Накорми, ветер, Божия раба (имя)
Не людской едой, а родительской тоской.
Разгуляйся, разыграйся, тоска,
Найди моего мужа, Божия раба, дави его, коли,
К моему кровному дитя приведи.
Чтобы раб Божий (имя) по своему дитя страдал,
На уме, на разуме день и ночь держал,
Скучал, тосковал, минутки до встречи считал.
Ветер-батюшка,
Со всех сирот и вдов горькие слезы сними
И рабу Божию (имя) их тоску отнеси.
Пусть он по своему дитя горюет, тоскует, скучает
И никогда свое дитя не забывает:
Ни в постели, ни на пиру,
Ни на улочке, ни в дому.
Все бы спешил и, как ветер, летел
И видеть своего ребенка хотел.
Ключ. Замок. Язык.
Аминь. Аминь. Аминь.

Чтобы снять вражду с кровных людей (родственников)

Бывает, напущен раздор или вражда, и люди по нескольку лет не встречаются и не разговаривают, хотя порой живут совсем рядом. Особенно тяжело старикам родителям, к которым перестают ходить дети. Родители боятся, что умрут и не успеют помириться. Бывают ссоры между братьями, сестрами или просто друзьями.

Приведу примеры из писем: «Милая Наталья Ивановна! Мне 66 лет. Жила ради сына, замуж не выходила, чтобы его не обидеть. Сын женился. Я сдуру (хотела как лучше) лезла со своими советами. Сноха на дыбы и ушла с сыном моим к своей матери. Я пришла к сватье и говорю:

– Сватья, я ведь не хотела сноху обидеть, меня тоже учила свекровь, я зла не держала. Зачем же они ушли? Ведь сын меня любит, я знаю. Всю жизнь за него я положила. Зачем ему рвать сердце между матерью и женой. Я вот пришла к вам с чистым сердцем повиниться, если виновата. Но плохого я точно не хотела. Поговори с дочерью своей, пусть вернутся.

После этих моих слов сватья стала на меня кричать. Я заплакала, а она говорит:

– Реви, не реви, но если я захочу, твой сын у тебя ни разу не будет, а сильно захочу, так и хоронить не пойдет.

Когда она мне это сказала, я успокоилась.

– Быть такого не может, – говорю, – чтобы мой сын от меня отказался. Во всей моей жизни нет ни одного дня, чтобы я его словом или делом обидела. Он у меня хороший человек и добрый сын. Просто он по доброте своей жену свою не хочет обидеть, потому и ушел с ней. А прийти он придет, я знаю!

Сватья засмеялась:

– А вот проверь! Передай через людей, что болеешь и умираешь, – он не придет. И вообще никогда к тебе не придет. А ты иди отсюда.

Я и пошла, не буду же я стоять, если меня гонят.

Неделя прошла, другая, и месяц, и два, а сын даже не заглядывает. Я себя утешаю, что он только женился, жена ему сейчас ярче солнышка, ведь я сама его учила: когда женится, чтобы любил и не обижал свою жену. Придет, он хороший.

Но вот прошло 4, потом 5 месяцев, полгода, а он не идет. Сердце болело, я скучала и видела его во сне то маленьким, то школьником, а то большим и каким-то чужим, вроде и не мой это сын. Ходила я возле его работы, но так и не встретила его. Наконец не выдержала и послала ему письмо. Ничего про тещу и жену не писала. Написала только, что болею и скучаю нет мочи. И опять он не пришел.

Однажды пришла моя знакомая и стала спрашивать про него, я не выдержала и расплакалась, а потом все и рассказала.

Тася говорит:

– Да чего же ты плачешь, просто ему не отдали твое письмо. Я пойду к ним и поговорю. Скажу, что ты больна, ведь он год, считай, не является, а живет рядом.

Тася знала сватью и ее семью. Еле я дождалась ее. Она сказала, что сын жив и здоров, а на вопрос, почему не заходит к матери, ответил, что, мол, времени нет. Тася сообщила ему, что я сильно болею (а это так и есть) и просила его зайти. Но он не пришел…

Голова идет кругом от горьких мыслей. Что я такого сделала, что меня не прощает сын? Разве можно всю жизнь перечеркнуть разом? Люди редко живут более 65 лет, а я уже, считай, потеряла жизнь. Никто не знает, как мне тяжело и горько».