Практическая мудрость. Правильный путь к правильным поступкам

Среди вузов, проанализированных его коллегами, был, в частности, факультет права в Городском университете Нью-Йорка. В этом вузе контингент учащихся весьма ограничен в средствах и обладает куда более слабой академической подготовкой, чем гарвардские студенты Бордоне, – но здесь делается акцент на практическом образовании. В дополнение к обычной программе первого курса (уголовно-процессуальное, договорное и гражданское право), первые два года включают также небольшие семинары по юридической практике, которые не только поощряют тесное общение с наставниками, но связывают теорию права с практикой, привлекая студентов к моделированию различных правовых ситуаций. На третьем году обучения от всех студентов требуется реальная юридическая практика – либо на местах (под наблюдением супервизоров), либо в рамках юридической клиники при вузе.

Такой вид обучения дает не просто технические и этические навыки. Он воспитывает волю. Как объяснил один из профессоров, в юридических клиниках студентам пытаются вернуть чуткость и восприимчивость, утраченную ими в юридических вузах. Салливан призывает реорганизовать программы обучения таким образом, чтобы исключить утрату этих качеств. Форма работы в клиниках, считает он, меняет гипотетические вопросы, характерные для юридического образования («Что вы можете сделать?»), на вопросы, требующие немедленного вовлечения и участия («Что вы будете делать?» или «Что вы сделали?»). Салливан подчеркивает, что это ставит ответственность за клиента и за собственные действия в центр приобретаемого в клинике опыта[222]. Такая ответственность должна быть ядром юридического образования. Такой опыт необходим для формирования воли и способности действовать с нравственных позиций.

А после юридического вуза?

Выпускник юридического вуза, который хочет приносить пользу и преуспевать – то есть зарабатывать на жизнь, поступая при этом должным образом, – имеет на выбор несколько вариантов. Он может трудиться в одной из сотен некоммерческих организаций, которые занимаются вопросами охраны окружающей среды, бедности, труда, здравоохранения, прав человека, проблем женщин и социальной справедливости. Может работать в юридической клинике, стать омбудсменом, посвятить себя семейному праву или начать индивидуальную практику. Наконец, он может получить выборную должность или место в государственных органах. Но если юрист решил работать в корпоративном юридическом бизнесе? Что тогда? Ведь найти фирму, которая поощряла бы в сотрудниках практическую мудрость и стремилась минимизировать размывание нравственной составляющей, становится все труднее.

Но нет ничего невозможного. Крис Шульц смог создать именно такую фирму[223].

Mahoney, Bourne, and Thiemes (MB&T) не является социальной службой, адвокатской конторой или фирмой, защищающей общественные интересы. Основные клиенты этой фирмы, работающей в Буффало, – застройщики, больницы, банк и католическая епархия. Но Шульц и его партнеры намеренно создали бизнес, который поощряет практику, существенно отличающуюся от того, что принято в «классических» образцах вроде корпоративной юридической фирмы, описанной выше Патриком Шильцем. В основу своего предприятия они положили приверженность служению интересам общества. В то время, когда традиционные услуги вытеснялись из практики корпоративных фирм стремлением заработать как можно больше «оплаченных часов», Шульц призвал своих юристов не ограничиваться простым предоставлением безвозмездных услуг. Служение обществу, утверждал он, означает также работу с клиентами из сообществ, имеющих низкую платежеспособность, – как часть обычной, регулярной работы фирмы.

Партнер Шульца Артур Лафлин считал это продолжением великой традиции тех времен, когда право было не товаром, который покупается и продается, но формой служения обществу. Сам Шульц работает в советах организаций, занимающихся вопросами местного и жилищного развития, а также уходом за пожилыми людьми. Но он не просто демонстрирует поощряемую им модель поведения: участие в той или иной форме служения общественным интересам Шульц сделал частью политики фирмы и учитывает эту деятельность в показателях эффективности сотрудников. И что очень важно – он убедился, что система оплаты труда в фирме этому не препятствует.