Практическая работа по обитателям болота

Он невесомо обвел контур моих губ, спустился по шее и погладил бешено бьющуюся под тонкой кожей вену, а после наклонился, прижимаясь к пульсу губами. Я вздрогнула от остроты ощущений и контраста горячей кожи и прохладных губ. Сильные руки легли мне на плечи, на миг властно сжали, показывая, кто тут хозяин, и да, я ни капли не возражала против этого. В конце концов, это ли не глубинно и верно? В природе женщины быть за мужчиной и под его защитой. И под мужчиной. В его власти.

– Моя… моя жена. – Он обхватил обеими руками мои запястья, на которых сейчас красовались брачные татуировки в пару к золотому обручу благословения Мастера.

– Твоя, – улыбаясь, выдохнула я, мягко высвобождая свои руки, но лишь для того, чтобы переплестись с ним пальцами. – Только твоя. А ты?

– А я твой. Твой муж.

Меня обняли так крепко, словно боялись, что я сейчас начну возражать, вылезу из купели, сниму браслеты и уйду на все четыре стороны.

Кошке Юльке хотелось не свободы. Кошке Юльке хотелось на родные удобные руки и ур-р-р-рчать.

– Я уже говорила, что люблю тебя?

– Говорила, но мне никогда не надоест это слышать. Повтори…

Я вскинула руки, одну кладя на широкую грудь, а пальчики второй запустила в густые волосы Кика. Чуть сжала их у корней, провела ногтями по шее, отчего он прикрыл глаза и прерывисто выдохнул, а затем потянулась вперед и невесомо поцеловала уже его вену.

– Я…

Прохладная кожа под губами заставляла терять разум, а свежий запах бергамота выметал из головы последние здравые мысли. Да и нужны ли они мне в первую брачную ночь?

Я легонько лизнула шею Феликса, а затем прикусила кожу, наслаждаясь тем, как сжалось вокруг талии стальное кольцо рук.

– Тебя…

В моем голосе все более явно слышались низкие, мурчащие нотки, которые вместе со сбившимся дыханием лучше всяких слов показывали мои желания.

– Люблю. – Я прямо посмотрела в потемневшие до цвета грозового неба глаза и игриво добавила: – И хочу. Очень хочу…

Он обжег меня голодным взглядом и подался вперед, накрывая губы своими, проводя языком по нижней, и я послушно приоткрыла рот, чтобы уже через полминуты порывисто отвечать, сгорать от потребности быть как можно ближе.

Вода становилась все горячее, словно перенимая температуру наших тел.

Я провела кончиками пальцев по его шее, лаская, не забывая нежные, чувствительные местечки, потом скользнула ладонями по сильным плечам и ниже, к рукам. Он переплел наши пальцы и поднес руку к губам, не отрывая от меня взгляда, невесомо ласкает ладонь.

Это волшебно. Каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждый взгляд отдавался у меня в теле сладкой дрожью.

Когда почувствовала прикосновение языка к подушечке большого пальца, то вздрогнула… но глаз не открыла. Тихий смешок, и вторая его рука легла на грудь, сначала легко и невесомо обводя округлость, потом сжимая сосок. У меня сбилось дыхание, а вся кожа стала болезненно-чувствительной. Одновременно с этим в плен смелых губ попал уже указательный пальчик. Я тихо охнула, когда его немного пососали… а затем и средний. Легко, едва ощутимо лаская языком подушечку, посылая по телу невесомые искорки удовольствия.

Это необычно. Странно и будоражит фантазию. С одной стороны, не было сводящих с ума ощущений, как при более смелых ласках, но… я начинала дрожать. Именно то, что он сейчас делал с моими руками, заставляло дышать все чаще, прикусывать губу, зажмуриваться… казалось, что между нами было такое, после чего стесняться уже поздно, но все равно.

– Моя, – почти неслышно прозвучало утверждение, и я ощутила, как сжался на руке супружеский браслет, открывая ему все мои эмоции, чувства.

– Мой, – ответный шепот, и пальцы запутались в прохладных волосах. Я ощущала, как он поглаживает меня по спине, пропускает сквозь пальцы выбившийся завиток, но шпильки из прически не вытаскивает.

То, что мы были в храме, в священной купели, сейчас совершенно не имело значения. Тем более было у меня смутное ощущение того, что для этого она и предназначена.

Совершенно незаметно платье оказалось расстегнуто, и Феликс медленно стянул его до талии, оставляя меня в одном бюстгальтере. Белье, как и полагается свадебному, было ажурное, белоснежное и с ума сводящее.

Кик медлил. Из-за того, что мою кожу и его руки разделяло лишь тонюсенькое кружево, становилось так… невыносимо. Так близко, но не касается. Совсем рядом, тяжело дышит мне в плечо, опирается руками в края купели по обе стороны от меня.