Практическая романтика (СИ)

Мучилась я почти неделю. А потом резко успокоилась, будто сначала затопило, а потом отхлынуло. Успокоилась, потому что приняла решение, не слишком приятное, зато однозначное. К Герману мое решение вообще никак не относилось, он лишь поспособствовал процессу его принятия. Показал, что и я могу вот так, без оглядки, терять голову. Как дура, как… Верочка. Пусть, в отличие от Верочки, всего на несколько минут, но сам факт уже отвергал любые полумеры. Я больше не хочу поцелуев с полным осознанием дела — таких, когда в любой момент можешь отстраниться и спокойно улыбнуться, пошутить, вспомнить о погоде. Герман, чтоб ему пусто было, показал, как бывает по-другому. И уж теперь, когда я встречу своего человека, то по первому же поцелую пойму это: по трясучке в руках, по полному отключению сознания, по ощущению вакуума вокруг. Я не романтичная натура, потому спокойно признаю — незачем тратиться на меньшее, просто время терять.

Юру я обожала бесконечно, и именно поэтому отважилась на разговор. В последнюю очередь я бы хотела его обидеть, но чем дольше тяну, тем обиднее потом сделаю. Потому и потащила на пляж почти ночью. Задачу усложнял факт, что я собираюсь просить его о взаимоисключающих вещах, — вот к этому пункту подойти почти невозможно, я понадеялась, что как-нибудь вырулю.

— Юра, — я не отводила глаза, хотя очень хотелось уставиться в песок. Или на море — на море вообще было бы лучше всего. — Помнишь, ты в такси предлагал… в общем, я думаю, что нам больше не нужно встречаться.

Я хотела сказать «изображать пару», но это прозвучало бы еще грубее. Все-таки мы ее не только изображали.

Он не ожидал — по стекленеющим глазам было видно. Настроение в ноль, от недавней улыбки ни следа. Но вряд ли такие события вообще когда-то случаются под песни и пляски.

— Тебе кто-то нравится? — он спросил в лоб и очень сухо.

Я не ответила сразу, потому что не предполагала такого вопроса. Может, именно так и стоило соврать — мол, да, влюбилась, ничего с собой поделать не могу, и тем самым окончательно обрубить? Ведь мы с ним и раньше признавались друг другу, что не влюблены, просто нравимся. Но врать Юре не хотелось. Он же мое смятение расшифровал иначе:

— Герман?

— Нет, конечно! — я вскинулась.

— Мишель? — секундная задержка взгляда на моем лице. — Ульяна, это логичные вопросы, ты же в последнее время ни с кем больше не общаешься.

Вот в этом Юра и есть, за что я его и уважаю бесконечно: даже когда ему явно не по себе, он говорит спокойно и пытается разобраться. Логичные вопросы, да уж.

— Ничего такого, — я за это время выбрала. — Просто поняла, что дальше симпатии дело не пойдет, и голову тебе морочить не хочу. Ну, скажи сам, что думаешь иначе! — я перешла почти на вызов, хотя совсем не собиралась говорить в таком тоне. — Сколько мы встречаемся — месяц, больше? Я не права, что за это время мы бы уже оказались в другой точке плоскости, если бы хотели?

Юра чуть сузил глаза. Он злился, и я последняя, кто мог бы его за это винить.

— А, то есть я виноват в том, что уважал все это время твое личное пространство? Так видишь ли, Ульяна, я был уверен, что с тобой так нельзя. Почему-то именно такое у меня создалось впечатление — серьезная, ответственная, думающая об отношениях уже после того, как подумаешь о практике, например. А от других меня давно тошнит, потому тебя и разглядел, но боялся все испортить. Не знал, что именно это ты мне в упрек и поставишь.

Черт, совсем не туда пошел разговор. Конечно, он прав. Я и есть серьезная, и все остальное. Я умерила пыл, говоря теперь спокойнее — чтобы понял правильно и тоже попытался отстраниться от эмоций:

— Нет, ничего подобного. Если бы напирал, то все закончилось бы еще быстрее. Но разве ты сам не ощущаешь, что между нами вообще ничего не меняется? Мы как два пазла — склеились и лежим. Из нас вышли идеальные друзья, Юр. Разве нет?

Он отвернулся профилем и усмехнулся. Может, этим признавал мою правоту, а может, не хотел развивать эту тему.

— Не знаю, насколько ты права, Ульяна, — ответил после долго молчания. — Но мне все еще кажется, что требуется больше времени и другая обстановка. Здесь так шумно, постоянно какая-то движуха. На самом деле, у нас никогда с тобой не было возможности достаточно долго общаться, чтобы никто не дергал.

Я ничего не говорила. Но и не обдумывала его слова всерьез. Хотя легко представилось, как мы, уже в городе, гуляем в осеннем парке, держась за руки. Болтаем, болтаем — и врастаем друг в друга намертво. Потом уже так привыкаем к этому состоянию, что женимся, заводим детей и никогда не думаем о разводе. Мы даже ругаться не будем, нам будет не из-за чего ругаться. Мы подходим друг другу на уровне тонких вибраций. И когда нам будет по шестьдесят, обязательно купим одинаковые пижамы. Мне уже в тот момент не хотелось проживать такую жизнь, потому что я ее за две минуты в голове прожила. Потому и молчала.

Юра медленно кивнул.

— Ладно, раз так. В истерике биться не стану. Но если действительно никого на примете, то я все еще рядом.