Практическая уфология

– Он тебе нужен, – отрезал Игорь. – Педали жать много ума не надо, а вот с остальным ты ещё не готов. В чертежах научился разбираться? Нет. А без этого какой ты мастер? Тьфу, одно недоразумение.

Всем необходимы грамотные чертёжники, да и мышление с руками развивает.

– А тебе уже пора на манеж, – ехидно заявил ученик.

Игорь невольно выругался, глянув на часы. Забыл, занятый. Неприятно. Опять госпожа посмотрит холодным «фирменным» взглядом, от которого так и тянет поёжиться и приняться заверять в грядущем исправлении, даже если ни в чём не виноват.

– Иду, – кинул без особой радости Астрику. – Теодор, подумай, потом обсудим.

Обнаружив, что Игорь не умеет обращаться с лошадьми и ездить верхом, Юлия взялась за его обучение, окончательно превратив день в бесконечные труды. Прежде хоть вечером он мог отдохнуть, теперь же приходилось до заката изображать лихого всадника. На самом деле за воротами он только прогуливался, никогда не устраивая скачки. Основное время проводил на специальном манеже. По уверениям конюхов, пока там не обучится уверенно справляться с лошадью, незачем двигаться дальше. Действия не только кобылы, но и всадника должны быть наработаны до полного автоматизма, иначе в поле неумелость способна довести до беды. Лошади – создания пугливые и иногда могут понести из-за ерундовой причины. Так что на сегодня были запланированы прыжки через препятствия. Нужно не только заставить её идти на барьер, но и в итоге не оказаться на земле по другую сторону бревна. Ко всему ещё и обидно слышать смех за спиной. В эти последние тридцать секунд, когда летишь через голову лошади или сползаешь ей под брюхо, в голове бьётся только одна мысль: «Не сломать чего!» А потом крайне обидно смотреть на ухмыляющиеся рожи.

И ведь не возразишь госпоже Юлии о нежелании испытывать столь «радостные» эмоции. Она и сама на диване не лежит. С утра занималась поместьем и мастерскими. Счетами, всевозможными мелкими и крупными проблемами. Никогда не торчала день и ночь при крестьянских работах, наблюдая и давая указания, а по весне их полно. Не стояла, записывая каждый отправляемый и присылаемый ящик или банку. При том умудрялась быть в курсе всего происходящего и, заметив дурное, от бесхозяйственности до воровства, не спускала никому, особенно обман. Оправдания не интересовали, и меры принимались самые жёсткие. При этом её не боялись, а уважали. За готовность выслушать, помочь и верность слову. Сказала, выгонит – непременно так и сделает, несмотря на кучу плачущих детей. Зато к заболевшему приведёт врача и лекарства оплатит. Не из доброты, а потому, что её человек. Видимо, это и называется быть правильным патроном.

Что такое плохой босс, Игорь теоретически представлял, но на практике обнаружил случайно. Главная кухарка в особняке щеголяла пиратской повязкой через лицо, закрывающей глаз. Ну, он и спросил без всякой задней мысли о причине.

– Так отец ихний, – подразумевая господ, совершенно спокойно объяснила, – в детстве изволил, – так и сказала! – глаз выколоть. Не понравилось блюдо, а он тогда раздражённый был. К старости он помягчел, о душе задумываться начал, а молодой – натуральный зверь был. Что слуги, обеих жён уморил. Ну, первая рожать не могла, за что бил смертным боем, и вторую засёк до смерти.

– Это как?

– Ну, как слуг. Только кнутом, а не розгами.

– И никто… – Игорь не находил слов.

– Так муж в своём праве. Поучить жену – это ж нормально. Ревновал ко всем подряд. С чего-то решил, что с камердинером путается. Того на кол посадил. Ох и мучился, бедолага, – покачала она головой. – Так кричал… Трое суток, как сейчас помню.

Кажется, кухарка не поняла, какое впечатление произвели её простые слова. Одно дело – умом представлять бесправность раба, и совсем иное – сталкиваться наглядно. Конечно, без работы домашние не оставались, но жилось им не так и плохо в отличие даже от фермеров-арендаторов. Те вкалывали от зари до зари и не видели настоящего отдыха. Зато и редко сталкивались с подобными вещами. Их всё же не приравнивали к домашнему животному, которое можно бить, продавать, дарить, разлучать с близкими, но именно не по злобе, а по убеждению в естественности и нормальности такого положения вещей. После подобных примеров как-то не хочется возражать. Он хоть и не раб, однако в очень сомнительном положении.

На манеж примчался бегом и не сразу обратил внимание на происходящее. Сначала пошёл к уже осёдланной Пятнистой. Здешний народ не затруднялся придумывать имена. Обычному скоту их не давали в принципе, всё равно под нож, и нечего привыкать. А в целом, есть чулки на ногах – Чулок, пятно на лбу – Меченый, а если лошадь скакала как вихрь, то её так и называли – Вихрь. Соответственно, и Пятнистая не случайно свою кличку получила.

Пожилую спокойную кобылу выделили специально для него, но Игорь обычно седлал её сам. Но сейчас вдруг ее держал один из конюхов, под полой же куртки висел самый натуральный обрез, особо нескрываемый. И он такой не один. С ним ещё пара зыркающих парней и неизменный Поликарп в расслабленной позе возле беседующих.