Практически невиновна

Спутница Валдаева представляла собой нечто среднее между рок-звездой, топ-моделью с показа Гальяно и космическим роботом-манипулятором. Волосы у нее были кислотно-оранжевого цвета, отдельные пряди блестели весенней зеленью. Глаза – огромные, как у лемура, – осенялись голубыми ресницами. Левая бровь была беспощадно истыкана всякой дрянью – металлическими колечками, бусинками, стрелами. Благодаря невообразимым шузам на высоченной платформе существу почти удалось сравняться в росте с Сашей. Одежда подруги разительно контрастировала с солидностью валдаевского наряда – без слез нельзя было смотреть на все эти лохмотья, розы, клепки, фенечки.

– Ну, здравствуйте! – объявил Валдаев. – Я вернулся.

Гости ввалились в квартиру. Александр облобызал друзей, поцеловал Марию в щечку и, нагнувшись, в круглый живот («Размножаемся?»).

Илья яростно прижал к себе любимого друга. У майора перехватило дыхание от упавшей на него лавины счастья – сначала Мария сделала ему предложение, затем возник из неизвестности драгоценный Валдаев.

– Привет! – ошалело произнесли Маша и Илья. Они не сводили глаз с чуда, примостившегося рядом с Валдаевым.

– А где Лиза? – спросила Мария.

– Там. В Париже. Трудится. Открыла собственное дизайн-бюро.

Маша и Илья переглянулись.

– И?..

– Процветает.

– И?..

– Мы дружим, – коротко пояснил Валдаев, подведя черту своим отношениям с Лизой. – Знакомьтесь, это Брунгильда.

– Кто?!!!

– Брунхилда! – прокричало чудо. – Брунхилда!

– Она что, глухая? – тихо спросила Маша.

Саша с сомнением посмотрел на подругу:

– Да нет вроде бы. Главное – не фригидна.

Он открыл пластмассовый контейнер и выпустил на волю Пульсатиллу.

– Привет, парижанка, – сказала Маша. – Тебе понравилась заграничная жизнь?

Перламутрово-серая красавица бросила на Марию привычно-высокомерный взгляд и гордо прошествовала мимо постояльцев, обмахиваясь пушистым хвостом и беззвучно ступая по янтарному паркету. Она вернулась домой. Это была ее квартира.

– Ну, мы, пожалуй, пойдем, – объявил Здоровякин. – Как раз собирались.

– Шампань! – проорала Брунгильда. – Конияк!

Здоровякины вздрогнули.

– Правильно, солнышко, – кивнул Александр. Он посмотрел на свой французский трофей с любовью. – Надо обязательно выпить за встречу!

И достал из саквояжа черную пузатую бутылку коньяка.

По плоской поверхности немецкого автобана скользил «мерседес»-кабриолет канареечного цвета. Верх машины был откинут, неистовый поток теплого встречного воздуха развевал волосы двух молодых женщин – блондинки и шатенки. Безумно-яркий и очень дорогой автомобиль сверкал в лучах майского солнца. Красотки не проигрывали в эффектности чуду германского автомобильного концерна. Лет семь назад девушки, наверное, были ослепительны. Но и сейчас, бесспорно, хороши.

В фешенебельном парижском салоне Виктория покрасила и нарастила волосы – теперь она полностью соответствовала образу сексапильной блондинки, столь для нее привычному.

Новая шевелюра не являлась единственным приобретением. Избороздив за несколько часов центр Парижа, девушки нагрузили кабриолет тонной подарков для себя и детей. Смеясь и болтая, они заходили в бутики самых престижных марок и знаменитых кутюрье и покупали все, что им нравилось, не спрашивая цены. У них были волшебные кредитные карточки. Это был праздничный разгул, нуворишеская вакханалия.

Теперь подруги возвращались в Мюнхен.

– Галлюцинации прекратились? – спросила Полина.

Она преобразилась, стала совершенно другим человеком. Ее глаза сияли счастьем, тоска и печаль испарились, растаяли в воздухе, словно легкое облако.

– Да. Я думала, сойду с ума, – призналась Вика. – Ты меня едва не отравила наркозом!

– Едва не считается.

– А что мне делать с татуировкой? Зачем мне горностай на спине?

– Он тебе мешает?

– Не мешает, – умиротворенно улыбнулась Вика.

– Лучше скажи мне, зачем ты поперлась в отделение милиции?

– Да ничего не соображала после этого наркоза!

– Глупое созданье!

Вика вновь улыбнулась подруге.

– Аполлоша, знаешь, как трудно было притворяться, что я тебя ненавижу!

– Ты отлично справилась.

– Я так тебя люблю!

– И я тебя люблю. Смотри на дорогу, сокровище! Нас дети ждут.

– С нами ничего не случится! Уж если мы провернули подобную авантюру, то до Мюнхена как-нибудь доползем…

«Мерседес» передвигался по сияющему солнечному автобану со скоростью сто шестьдесят. Виктория подняла крышу, включила кондиционер и добавила газу. У автомобиля выросли крылья.