Практические занятия по русской литературе XIX века

Бунт Раскольникова оправдан, неизбежен. Но в то же время он является и помрачением ума. Восставая, Раскольников становится слишком горд, самоуверен. Нарушается его связь с людьми. Гуманизм покидает его, а расчет подводит. Вместо арифметически подготовленного убийства жалкой, никому не нужной старушонки он убивает и бедную ее сестру Лизавету, которая сама была жертвой старухи–процентщицы. Бунт неизбежен, но он не может быть безусловно одобрен Достоевским. Вмешательство в общую жизнь без учета естественно развивающегося исторического закона, по мысли Достоевского, может обернуться против человека. В этом пункте Достоевский не соглашается и спорит с социалистами. Свои возражения он передает Разумихину: «У них (социалистов) не человечество, развившись историческим, живымпутем до конца, само собою обратится наконец в нормальное общество, а напротив, социальная система, выйдя из какой-нибудь математической головы, тотчас же и устроит все человечество и в один миг сделает его праведным и безгрешным, раньше всякого живого процесса, без всякого исторического и живого пути!» (199). Полемика с социалистическими идеями приходит в противоречие с объективным смыслом романа, который подводит к пониманию социально–исторической обусловленности появления этих идей.

Если в проанализированных выше сценах обнаружились разные стороны натуры и характера Раскольникова и сложное отношение автора к герою, то в сцене признания Раскольникова Соне впреступлении столкновение противоречий доведено до предела. Соня с ее живой душой и нравственным чувством, не затронутым еще тем образом жизни, который она ведет, заставляет Раскольникова перебрать все мотивы «за» и «против» его теории и его преступления. Достоевский обнажает самую глубину душевной борьбы героя. Раскольникова мучает даже не сам факт преступления, а то, что теория, опиравшаяся, казалось бы, на высокие чувства, привела к такому безобразному, низкому поступку. «Знаешь, Соня, — сказал он вдруг с каким-то вдохновением, — знаешь, что я тебе скажу: если б только я зарезал из того, что голоден был, — продолжал он, упирая в каждое слово и загадочно, но искренно смотря на нее, — то я бы теперь… счастливбыл! Знай ты это!» (320).

Соне Раскольников передает свою теорию совсем не так, как Порфирию Петровичу. Казалось бы, это та же теория и те же в ней «авторитеты»: Наполеон, не побоявшийся рискнуть целой армией ради своего Тулона, желание спасти мать и сестру и добиться собственной независимости («всю новую карьеру устроить и на новую, независимую дорогу стать»). Не коснулся только Раскольников общечеловеческого исходного смысла своей теории, не упомянул о мировом зле и своем желании принять участие в его преодолении. И его «теория» стала выглядеть эгоистичной, частной. А Соня, глубоко чувствуя высокое в натуре Раскольникова и не находя его в словах Раскольникова, «в тоске восклицала»: «Ох, это не то, не то». Да и сам Раскольников понял, что не все, что его мучает, сказал, чего-то главного не договорил. «Это все не то; ты справедливо говоришь. Совсем, совсем, совсем тут другие причины!..» (322). Так, постепенно в романе снижается теория Раскольникова. Раскольников, совершивший преступление, теряет право решать общечеловеческие вопросы. Чтобы снова иметь право заботиться о счастье человечества, Раскольников должен принять страдание, смириться. Возникает опять неразрешимо парадоксальная ситуация. Принять участие в решении вопроса о счастье человечества можно, только отказавшись от мятежности, от волевого порыва. Каждая отдельная воля, не сопряженная со множеством других, ошибочна, разум одного человека не может обнять исторической необходимости и разрешить напряженную и острую общественную ситуацию. Здесь Достоевский приближается к Л. Толстому с его взглядом на роль личности в истории и выступает против слагающейся в эти годы народнической теории, которую двумя годами позднее выхода романа Достоевского в свет начнут подробно развивать П. Лавров, Н. Михайловский, М. Бакунин, П. Ткачев. В отличие от народников, преувеличивающих роль отдельной высоко развитой личности в истории, Достоевский, как и Л. Толстой, считает, что без участия массы, народа, не может быть исторического прогресса.

Однако народ, по мысли Достоевского, не политической деятельностью проявляет себя в общем движении к высокой цели. (Политика ему далека, да и недоступна нз-за неграмотности и непросвещенности.) Нравственное чувство, вековая мудрость, совесть народа помогут найти исторически правильный путь. Позднее Достоевский с точки зрения своих почвеннически них позиций несколько идеализировал способность народа, неграмотного и темного, самостоятельно выбрать путь прогрессивного развития общества. Но в романе «Преступление и наказание» он еще оценивает возможности народа очень трезво и с большой горечью отмечает пропасть, разделяющую народ и интеллигенцию. В этом отрыве идеальных устремлений от народных устоев — главная причина трагедии героя, его заблуждения, «помрачения», одинокого бунтарства, трагической ошибки.