Практика любви. Осознанный подход к восстановлению и развитию отношений

Марк работал в финансовой компании на Уолл-стрит, в высококонкурентной среде. Чтобы выжить на такой работе, ему пришлось отыскать субличность, способную на это. Сам он описал ее так: «Пленных не берет, не имеет права на ошибку и слабость». Впервые осознав наличие у себя субличностей, он рассмеялся:

— Надо же, никогда не думал, что на самом деле я — это два разных человека. Коллеги не представляют, какой я плюшевый дома, с женой и детьми.

Многих идея субличностей отвращает и пугает. Некоторые клиенты думают, что я намекаю на диссоциативное расстройство идентичности, но между ним и субличностями нет ничего общего. Диссоциативное расстройство идентичности — это психическое заболевание, возникающее после физического, эмоционального или сексуального насилия в детстве. У больных тоже есть субличности, но, помимо этого, у них имеются проблемы с восприятием и возникает так называемая диссоциативная амнезия. Такие люди теряют счет времени и не помнят, что с ними было, в масштабах, несравнимых с простой забывчивостью.

Есть мнение, что субличности на самом деле не части «я», а лишь индикаторы настроения. Однако на протяжении долгой истории развития психологической науки многие теоретики успешно применяли концепцию субличностей для объяснения душевного устройства человека. «Оно», «я» и «сверх-я» Фрейда или комплексы Юнга иллюстрировали, как разум обрабатывает переживания. Юнг описывал разум не как единый объект, а как организм, состоящий из независимо действующих субличностей. В гештальт-терапии, транзактном анализе и когнитивно-поведенческой терапии для описания внутренних процессов используются похожие схемы. Известный психолог Вирджиния Сатир говорила, что внутри каждого индивидуума происходит «частная вечеринка». Из недавних разработок стоит упомянуть модель внутренней семьи Ричарда Шварца.

В ней части «я» рассматриваются в качестве компонентов некоей системы — внутренней семьи. Как ни крути, мы состоим из частей, с этим согласны как специалисты старой школы, так и современные исследователи. Моя задача — не преподать вам азы психологии, а объяснить, как устроены части вашей личности и как они влияют на взаимодействие с партнером.

Давайте же их рассмотрим. Вы не только ходите на работу и сидите дома, у вас есть и другие социальные контакты. Когда вам хорошо, кто вы в это время — интроверт или экстраверт? Какую свою сторону вы предъявляете в ходе разногласий? Отгораживаетесь и убегаете или окапываетесь и нападаете? Какую часть своей личности вы чаще проявляете в отношениях? Открытость, любовь и сострадание — или отчуждение?

Современная массовая культура навязывает радужный образ любви, но все, кто хоть раз любил, знают, что он далек от реальности. Когда любишь, раскрываешься полностью. Любовь может выпотрошить человека и бросить истекать кровью, что потребует от него пробуждения всех его субличностей. Брене Браун в книге «Великие дерзания»[4] пишет о том, какими хрупкими мы ощущаем себя, открываясь другому человеку: «Я определяю уязвимость как неопределенность, риск и эмоциональную открытость. Посмотрим на любовь с этой точки зрения. Просыпаться каждый день с чувством любви к тому, в чьей ответной любви и надежности мы не уверены, кто может остаться или уйти без предупреждения, всю жизнь оставаться верным или предать завтра, — это уязвимость. В любви ничего не знаешь наперед. Это огромный риск. Когда мы любим, мы подвержены эмоциям. Да, это страшно, да, нам, вероятно, потом будет больно, но можно ли представить свою жизнь без того, чтобы любить и быть любимым?»^{1}

Да уж, после такого пассажа попробуй не представить. У мироздания явно циничное и извращенное чувство юмора. Понимаете, любовь, как ничто другое, обнажает не только наши взрослые субличности, но и глубокие старые раны. При этом каждый хочет любить и исцелиться от детских травм^{2}. Мы ищем понятную нам любовь, чаще всего такую, какую получали от родителей. Неважно, что мы пережили — хорошее отношение или плохое, привязанность или отчужденность, нежность или токсичность, — главное, что это уже знакомо. Подсознательное желание исцелиться приводит к тому, что мы переносим в романтические отношения свои детские травмы.

В ответ на это активируются защитные части нашей личности. Именно этот процесс скрывается за внешней стороной проблем в паре. Внутри каждого из нас сидит Обиженный Ребенок, которого отчаянно защищают другие субличности. Давайте рассмотрим по отдельности части нашего «я», их задачи и мотивации. Это Обиженный Ребенок, Защитник и Внутренний Критик.

Обиженный Ребенок

Мы рождаемся голыми и беззащитными и вопрошаем: «Я в безопасности? Меня любят? Я важен? Достаточно ли я хорош?» В раннем детстве мы задаем эти вопросы невербально, а повзрослев — бессознательно, адресуя их родителям, родственникам и ближайшему окружению. Ответы на них дают нам смысл существования и понимание своего места в мире.