Практика на Лысой горе

– Это поставь на стол, – скомандовал он, указав на круглое. – Второе – мне. И свет выключи, лучше зажечь свечу. – Повернулся ко мне: – Мне нужна тишина.

Вроде же ничего такого не сказал. Но отчетливо дал понять, что молчание – золото. И если кто-то из нас проговорится – схлопочет по шее. На Динку, кстати, не смотрел, словно чего-то опасался.

Свет погас, Таня чиркнула спичкой и зажгла свечу. Вот уж комнатка колдовок, все под рукой. Интересно, чем они тут занимаются кроме учебы? Огонек свечи дрогнул в зеркальном отражении, Таня глянула на Цимбалиста и протянула ему прямоугольное зеркало.

– Садись, – глухо произнес он, – садись и смотри. Я все подскажу.

Она кивнула и с готовностью опустилась на стул, убрала за ухо иссиня-черную прядь. В неверном освещении всего одной свечи все приобрело какую-то неуловимую зловещесть. Воздух пропитался напряжением. Я вдруг сообразил, что с силой сжал кулаки. Шумно выдохнул и попытался расслабиться, надеясь, что Цимбалист не обратит на меня внимания. Так и произошло. Он был слишком увлечен находящимся в его руках предметом.

– Дрянь дело, – послышался его шепот.

Быстро став за спиной Тани, Цимбалист поднял зеркало так, чтобы в нем отразились свеча и Таня, старательно вглядывавшаяся вперед. Его руки окутало бледно-золотое сияние, зеркало пронзило несколько лучей.

Дина судорожно выдохнула, залюбовавшись происходящим. Глянув на нее краем глаза, я отметил, что смотрит не только в зеркала, но и на самого Цимбалиста. Причем взглядом… далеким от академического интереса.

Лучи метнулись к маленькому зеркалу, пройдя сквозь сидевшую Багрищенко. Охнув, она вздрогнула.

– Сидеть, – почти прошипел Цимбалист, и Таня замерла.

– Забери меня из мертвых,
Я тебя услышу ночью,
Мое имя теперь стерто,
Глянь в мои слепые очи.

В комнате вдруг разлился могильный холод, в ушах стоял странный шепот, от которого по коже пробежали мурашки. В ужасе я сообразил, что странные слова не принадлежат никому из собравшихся. Их произносил кто-то, находившийся очень далеко отсюда; произносил сухим, скрипучим голосом, словно не было сил говорить четко.

Динка широко распахнула глаза и с ногами влезла на кровать. Я мысленно чуть усмехнулся: неужто опасается, что из-под кровати кто-то вылезет и ухватит ее за лодыжку? Но, переведя взгляд на Цимбалиста, резко захотел взобраться на кровать рядом с Диной. Вместо невысокого мужчины в белой рубахе и закатанных штанах за спиной Тани изгибалась живая тьма, пронизанная тысячами белых искорок-огоньков. Багрищенко сидела неподвижно, она прекрасно видела, чем стал Цимбалист, но никак не выдавала своих эмоций.

«Сильная девочка, – в очередной раз отметил я. – Далеко пойдет».

– Забери меня из мертвых…

Зеркало в красной оправе натужно дзынькнуло, по комнате разнесся стеклянный звон. Я невольно подался вперед. По зеркалу прошла трещина – глубокая, черная, словно безлунная ночь. Бледно-золотой свет померк в один миг, тьма окутала все помещение. Дина хрипло выдохнула, но не вскрикнула. Спустя какое-то время я сумел разобраться, что то, что ранее было Призрачным Цимбалистом, положило длинные руки на плечи Багрищенко, склонилось к уху.

– Позови-и-и-и… – выдохнуло оно.

Потом зашептало что-то еще, но на такой скорости, что я ничего не смог разобрать. Жаль. Сейчас-то уже понимал, что Цимбалист решил использовать зеркальный коридор – один из мощнейших способов перехода между мирами. Это лишь стереотип, что им пользуются девицы при рождественских гаданиях, высматривая своего суженого. На самом деле он годится для разных целей и мольфарам, и ведьмам, и злыдням. Правда, только что выяснилось – не только им. Вон Призрачный Цимбалист справляется весьма недурно. Единственное… Я постарался отогнать эту мысль как можно дальше. Он же ставил хлипкий мостик между миром живых и мертвых. А такие игры… Нет, не думать о плохом.

Таня тем временем едва заметно кивнула, быстро схватила нож и полоснула по ладони. Зеркало отразило ее закушенную губу и горящие неестественным синим светом глаза. На мгновение мне стало страшно: Багрищенко сейчас здесь не было. Только пустая телесная оболочка, механически выполнявшая волю Цимбалиста. Ее кровь вдруг вспыхнула багряным пламенем, метнулась в зияющее тьмой зеркало, закрутилась блестящим смерчем. Я почувствовал, как меня ухватили невидимые руки и потянули вперед. Динка охнула и, кажется, вцепилась в быльце кровати. Сердце кольнуло иглой. Возникшая мысль обожгла раскаленным железом: мир мертвых хочет утянуть меня назад. Я резко вскинул руки – ослепительно-зеленый огонь вспыхнул защитной стеной, отгораживая меня и Дину от Цимбалиста и Тани. По комнате прокатилось злобное шипение:

– Забер-р-р-р-ри…

Дина вмиг сообразила и, вскочив на ноги, накинула серебристую сеть на мою стену. Сеть, конечно, тоненькая еще, не все узлы выдержат, но сплела чары быстро, молодец. Даже внутри зародилась гордость за ученицу.