Практика Сергея Рубцова

Рубцов попросил ему дать клеенчатый сантиметр и показал младшему лейтенанту, на какой максимальной высоте от земли он должен смотреть в окно.

Сидорчук усомнился.

— Почти полтора метра. Слава как будто будет ниже…

— Он подкладывал четыре кирпича.

— Ага! А где я вас найду?

— В гостинице. Зайдете проверить документы…

Покинув Сидорчука, Сергей направился к райуполномоченному, но оказалось, что капитан выехал по вызову в областное управление и должен вернуться только к вечеру. Сергей оставил ему записку с просьбой подготовить для ознакомления анкету и автобиографию «вчерашнего».

Затем он сытно и довольно дешево пообедал в чайной и отправился бродить по городу. Это была не бесцельная прогулка: Сергей изучал город, присматривался не только к улицам, переулкам, но и отмечал в памяти все проходные дворы, запоминал, куда ведут тонкие тропинки на окраинах.

К вечеру он уже знал маленький город так, точно прожил здесь несколько лет.

Капитан Василько встретил Рубцова загадочной усмешкой. Он недавно приехал, но успел получить в райисполкоме папку с анкетами всех работников культотдела. Подавая ее Сергею, капитан сказал:

— Вы знаете, какой приказ моего начальника в отношении деда Илько? Не трогать! Я рассказал подполковнику об этом загадочном случае, он проконсультировался с кем-то и так и заявил: «Не трогать. Бросьте чудить со стариком. Пусть себе доживает свой век спокойно». Так что…

— А мы его трогать не будем, — возразил Сергей. — Мы поинтересуемся…

— И еще одна новость, — продолжал капитан. — Я думал, что розыски Дынина ведутся широко. Оказывается, такой приказ дан только мне. В других районах нашей области, например, в соседнем, розыски не ведутся.

Последнее сообщение встревожило Сергея.

— Я завтра поеду в управление, выясню, — сказал он сухо и, найдя нужную анкету, начал читать ее.

Анкета (так же как и биография) Ткачука Ильи Семеновича была заполнена четким красивым почерком. Сергей было удивился, но, взглянув на последнюю страницу, увидел корявую подпись с шатающимися буквами: «Ткачук И.» Оказывается, заполнял анкету и писал автобиографию кто-то другой, дед Илько только подписал их. «Нормально — старик малограмотный, — со злостью на себя подумал Рубцов. — А я связался с чудаковатым младшим лейтенантом и только даром время теряю». В эту минуту он чувствовал себя очень скверно, и это скверное настроение было вызвано не тем, что капитану посоветовали «не трогать» деда Илько, а тем, что Дынина ищут только в одном районе. «Какой смысл? — злился Сергей. — Смирнов-то, очевидно, давно уехал отсюда!»

«Я, Ткачук Илья Семенович, родился от неизвестных мне родителей в местечке Кружно, Краковского воеводства…» — читал Сергей, стиснув зубы. Не желая расспрашивать капитана о чем-либо, он подошёл к карте, нашел Краков и стал разыскивать местечко Кружно. — Дед Илько — переселенец, — сказал капитан и показал карандашом на карте местечко.

Сергей снова принялся за чтение. Да, дед Илько был переселенец. С большой группой украинцев он переехал в Советский Союз в феврале 1945 года. До этого он жил и работал в бернардинском монастыре, «что в восьми километрах от Кружно». В этом монастыре он воспитывался с трехлетнего возраста, затем выполнял различные черные работы, подметал двор, носил воду, помои. Во время войны монастырь сгорел, монахи разбежались по другим монастырям. В это время украинцы переселялись из Польши в Советский Союз, и дед Илько уехал с ними. «Холост, родственников и детей нет».

— Да-а… — произнес в раздумье Сергей, закрывая папку. — Богатая биография. У вас, товарищ капитан, в районе есть много переселенцев?

— Около ста семей.

— А из этого Кружно или из сел, расположенных вблизи местечка, есть кто-нибудь?

— Не скажу точно, но должны быть. Нужно навести справки. Вы хотите расспросить этих людей? Тут имеется одно «но». Даже те, кто жил недалеко от монастыря, могут не знать деда. Дело в том, что все украинцы-переселенцы по вероисповеданию были греко-католики или православными. А монашеский орден бернардинов — орден католический. Короче говоря, украинцы, греко-католики и православные, этот монастырь не посещали.

— Что же это получается? — Рубцов многозначительно посмотрел на Василько. — Монастырь сгорел, монахи разбежались… Деда Илько никто не видел и не знает. Сам он сирота от неизвестных родителей, родственников нет. Вот и ищи концы! Темна вода во облацех… Удобная биография!

— Вообще-то он похож на монастырского служаку — тихий, исполнительный, — сказал капитан. — Монахи брали к себе на работу таких безответных, чуточку придурковатых.

— Товарищ капитан, есть пословица: в тихом омуте черти водятся. Что-то много набирается за дедом Илько. Давайте покопаемся, узнаем, был ли монастырь, сгорел ли он, был ли там дед Илько и похож ли тот дед Илько на этого деда. Трудов тут не так уж много. Копаться в материалах буду я, вы мне только, пожалуйста, документы о переселенцах достаньте. Не найдем в вашем районе нужных людей, поеду в соседние.