Практика Сергея Рубцова

Суп еще не был готов, а дедушка начал собираться в путь. Он выложил на гальке все содержимое походных котомок: двухнедельный запас сухарей, крупы, сахара, соли, перемет для ловли рыбы, чистое белье, запасные портянки, мыло. Из всего этого старый охотник отобрал небольшую кучку сухарей, мешочек с сахаром и чистые портянки: Затем он зарядил ружья пулевыми патронами и положил оба патронташа и топор на большую кучку.

— Оставляем это? — спросил Ванюша, догадываясь, что дедушка решил идти налегке. — Патронов бы не мешало прихватить. Хоть с дробью.

— Зачем? Если стрелять придется, надо бить без промашки. Трех пуль самому лютому зверю хватит… А промышлять охотой в пути нельзя. Он выстрелы может услышать и насторожится.

Они переоделись в чистое белье. Макар Силантьевич вылез на скалу, с которой срывался водопад, сложил там в расщелину все свои вещи и накрыл их тяжелыми камнями. Парашют, унты, меховой комбинезон привязали стропами к камню и бросили в озерцо. После этого позавтракали, съев весь суп. Мясо дедушка положил в котомку, пояснив при этом внуку:

— Варить в дороге на привалах ничего не будем: время дорого, да и костер заметен. Вот и к месту нам тетерев пришелся.

Ванюша изумился.

— Деда, ты когда тетерева стрелял, знал разве уже, что нам этого человека догонять придется?

— Тогда? Нет. Думал — наш человек, думал — голоден он, бродит по тайге, обессилен. В таком разе самую ценную птицу не жаль испортить.

С охотничьими ружьями и легкими котомками за плечами старик и мальчик тронулись в путь.

Медленно двигались они вдоль ручья, Макар Силантьевич по правому бережку, Ванюша — по левому. Часов у них не было, но, судя по солнцу, уже высоко поднявшемуся над тайгой, было часов десять утра. Сквозь прозрачную воду ручья хорошо видно твердое, усыпанное галькой дно. Но путники не смотрели на ручей. Они внимательно приглядывались к земле, травам, к росшему по берегам кустарнику. Ручей начал забирать вправо, уклоняясь к западу. Ванюша заметил это, но ничего не сказал. Так прошли они метров шестьсот. Следа не было видно. Огибая сопку, ручей свернул на север. Он уходил в густой лес. Ванюша вопросительно взглянул на дедушку.

— Чего глядишь? — сказал Макар Силантьевич. — Думаешь, он раньше из ручья вылез? Нет, он нарочно на север пойдет, у него одна думка — следы спутать. Беда вот бурелома нет.

Наконец, им попалась упавшая поперек ручья тонкая осинка. Макар Силантьевич разулся, подкатал штаны выше колен и полез в воду. Он долго осматривал ствол погибшего деревца, но на осинке не было ни свежеполоманных веток, ни царапин.

— Если прошел здесь, значит, пригнулся хорошенько, — сказал охотник. — Да и осинка высоко лежит. Осторожен…

На пути встретились еще несколько тонких деревьев, повалившихся через ручей. И снова никаких знаков на них Макар Силантьевич не нашел. Это удручило старого охотника.

— Может, путаем? — робко спросил Ванюша.

— А ты думал как? — сердито пробурчал старик. — Раз-два и след найдем? Может, и путаем…

Но вот впереди показалась вывернутая с корнем большая лиственница. Она лежала над ручьем наискось, свисая ветвями в воду. Макар Силантьевич прибавил шагу.

Обломанных веток не было видно но Макар Силантьевич, снова спустившийся в ручей, обрадованно щелкнул языком.

— Есть, Ванюша! Разувайся. Гляди, что тут.

Ванюша быстро разулся, снял штаны и торопливо, подымая ногами брызги, побежал по ручью к дедушке.

Внизу, на шершавой коре ствола лиственницы, виднелась свежая продолговатая царапина. Мальчик осмотрел ее и в сомнении покачал головой.

— Так спиной дерево не царапнешь.

— Глупый! — вскрикнул Макар Силантьевич. — Ведь он ящик на спине несет. Ящиком царапнул.

Ванюша вспомнил четкий трехгранный оттиск на жухлой хвое, покрывавшей землю у елей. Конечно, у человека, которого они ищут, был ящик.

— А что в том ящике у него? — заинтересовался мальчик.

— Это ты у него спросишь, — усмехнулся старик. — Гостинца, видно, нам несет…

Попались еще несколько деревьев, поваленных над ручьем, и везде старик и мальчик находили свежие отметины — царапины и сломанные ветки.

— Ага одобрительно заявил дедушка. — Надоело тебе, дружок, нагибаться. А из ручья вылезти не хочешь.

Еще одна давным-давно сваленная бурей лиственница. Толстый, бело-сизый ствол ее был гол, и на нем сохранились только толстые сучья. Он висел над ручьем, как мостик. У этого дерева Макар Силантьевич стоял долго. Царапин на стволе не было, но в одном месте сверху дерево будто потерли чем-то мягким. Старый охотник торопливо вышел на левый берег ручья, к корню лиственницы.

Там, на старой, усыпавшей землю хвое, он увидел едва приметные следы человека.

— Вылез! — крикнул охотник внуку. — Гляди, какой осторожный — прямо из ручья на дерево взобрался, прошел по нему и слез аккуратненько. Хитер, хитер, дружок.

Вскоре они нашли место, где человек переобувался и отдыхал. Ящик он снимал с плеч — на земле был виден довольно четкий четырехугольный отпечаток. Ванюша вдруг приметил что-то, порылся в хвое у ствола лиственницы и нашел обертку плитки шоколада, окурки и обгоревшие спички.