Практика в академии (СИ)

Ну что он так на меня смотрит?!! Никогда такой не видел? Так я тоже давно себя такой не видела.

Не так я это все представляла в детстве, совсем не так.

- Я понимаю, ты имеешь полное право злиться…

- На что? – Жестко оборвала. Скажи мне это. Скажи же.

В его глазах мелькнуло понимание.

- На то, что меня не было рядом. На то, что не догадался проверить. На то, что такой вот непутевый… твой отец.

Показалось, все вокруг замерло в оцепенении. Или это оцепенела я?

- Скажи что-нибудь, - скованно улыбнулся… мой отец.

Вряд ли можно находиться в более далеком состоянии от состояния «говорить», чем я сейчас. Максимум на что меня хватало – это сдерживаться от того, чтобы не задрожать всем телом и сохранить хоть какое-то подобие внешней адекватности.

Но Ди Вальт не был бы Ди Вальтом, если бы не сориентировался в мгновение ока. Оценив мое состояние, мужчина резко собрался, с его лица исчезли неуверенность и неверие, и вот передо мной уже сидит привычный декан и наставник.

По совместительству мой отец.

Боги, какой абсурд.

Осторожно, словно приручая дикое животное, Ди Вальт протянул ко мне руку. Медленно, показательно приближая ладонь, отслеживал каждый оттенок моей реакции.

- Можно мне к тебе прикоснуться? – Мягко спросил, замерев в паре сантиметров от моего лица.

Резко замотала головой из стороны в сторону.

Прийти в себя, мне нужно прийти в себя. Это не я, не я, не я сейчас себя так веду, а брошенный одинокий ребенок во мне. Лучше бы Ди Вальт ушел сейчас, но сказать об этом не хватало сил.

- И все-таки прикоснусь, - твердо, но без жестких ноток произнес мужчина, кончиками пальцев проведя по моей щеке, - я ведь имею на это право.

Он имеет на это право. Он имеет на меня определенные права. Кажется, эта мысль прострелила куда сильнее, чем его слова о том, что он мой отец.

Кто-то имеет на меня законное право. Я больше не сама по себе?

Не отстранилась, напряженно принимая ласку.

Кончики пальцев сменились ладонью, и вот уже Ди Вальт снова непозволительно близко, гладит меня по голове, по щеке, обводит по контуру подбородок. А вот уже чужие пальцы аккуратно разжимают хватку моих побелевших рук на предплечьях. Вместо этого мужчина сжимает мои ладони в своих, растирает, стараясь согреть и вызвать приток крови в онемевшие конечности, смотрит на них так сосредоточенно, словно сейчас это самое главное в его жизни.

- Я, наверное, никогда не смогу исправить все то, что с тобой случилось, - тихо заговорил, по-прежнему не глядя мне в глаза, - никогда не смогу объясниться даже перед самим собой, о том, как моя дочь, которой априори суждено было стать самым любимым и самым главным человечком в моей жизни, оказалась в настолько тяжелых условиях, насколько только могут выпасть ребенку. Такое я никогда не смог бы представить даже в самых страшных кошмарах, не мог даже теоретически допустить… - Его пальцы сжали мои настолько сильно, что стало больно. - Я не хочу просить у тебя прощения, потому что не считаю, что его заслуживаю. Я пойму и приму любое твое решение относительно общения со мной. Я лишь хочу сказать, что больше никогда не оставлю тебя одну. Ты уже взрослая, совсем взрослая, моя девочка, и мне бесконечно тошно думать, что я упустил все то время, когда должен был быть твоей главной опорой и поддержкой. Я не хочу рушить твою жизнь, усложнять ее или что-то от тебя требовать. Хочу лишь, чтобы ты поняла – я буду рядом. Всегда. Я больше никогда тебя не оставлю. Твои проблемы – и мои проблемы тоже, твои страхи, печали, мечты, радости я хочу делить с тобой, если ты того захочешь. Я не прошу у тебя возможности быть рядом. Я не спрашиваю. Я буду. Что бы ты ни решила, тебе придется с этим смириться. Можешь ненавидеть меня, презирать, проклинать, можешь даже пытаться покалечить. Я никуда не уйду. Я буду рядом. Я буду с тобой.

Совершенно не поддающийся контролю комок эмоций в груди вырос настолько, что стало трудно дышать. Откуда он знает, какие слова мечтает услышать каждый брошенный ребенок? Откуда знает, что даже «я тебя люблю» не столь важно по сравнению с «я тебя не оставлю»?

Внезапные, неудержимые слезы полились из глаз тонкими дорожками, мгновенно скатываясь по щекам, уступая место все новым и новым потокам.

Мы оба молчали, пока Ди Вальт не произнес:

- Безумно сильно хочу обнять тебя сейчас, Ами…

И я вдруг почувствовала, что снова могу говорить.

- Будешь спрашивать разрешения? – Срывающимся шепотом спросила.

- Не буду, - с облегчением ответил мужчина, заключая в поистине медвежьи объятия.

А я? Я не поверила ему, нет. Но решила дать шанс. Хочет быть рядом? Что же, пусть.

***