Практикантка

Клещ поспешно набрал номер, грязно выругался, повернулся к настоятельнице:

— Опять короткие гудки! Надо немедленно выяснить его адрес!

— Попробуй еще раз.

Молясь всем богам и одновременно их же матеря, куратор нажал кнопку, делая повтор. После первого же гудка послышался спокойный мужской голос:

— Слушаю.

— Сергей Махров?

— Да, это я. А кто спрашивает?

— Генерал-лейтенант Ковыряленко. Слушай, Махров, скажи мне, пожалуйста, к тебе на радиосвязь выходила Алина Ветрова?

— Да. Она просила позвонить, но у меня ничего не вышло. По первому номеру, хабаровскому, какой-то Панарин Игорь Владимирович отказался говорить…

— Зар-р-рою падлу!!!

— Что?!

— Да это я не тебе, ты продолжай, бесценный Сереженька, знал бы ты, как мы тебя все сейчас внимательно слушаем!

— По второму номеру сотовый телефон вообще не отвечает. Там должна быть какая-то настоятельница.

Клещ вопросительно покосился на Мюллера, та пожала плечами и шепнула:

— Здесь нет сети.

Куратор скрипнул зубами, заговорил нервно, без пауз:

— Ладно! Махров, что хотела передать нам Ветрова? Ты хоть примерно это помнишь?

— Конечно! Ее сообщение лежит сейчас передо мной, я только что пытался дозвониться настоятельнице в очередной раз.

— Серега, диктуй скорее!!! Мы слушаем!

— Хорошо. Только приготовьте ручку и бумагу, тут очень много цифр, их надо записать.

— Да не томи, говори быстрее, мы их влет запомним! Знал бы ты, с кем разговариваешь! Начинай!

— Хорошо, диктую слово в слово. Вы готовы?

— Давай!!!

— «Сообщение от Ветровой Алины Игоревны, практикантки Хабаровского филиала. Шестнадцатое июня, двенадцать пятьдесят пять. Продолжаю преследование. Участок „Аметист“ больше не работает, ракшасы. Двигаюсь от него на северо-восток. Рация почти села, изредка включаю на прием, безуспешно; остались две сигнальные ракеты. Маршрут почти строго идет по одной прямой, сообщаю координаты трех характерных точек, по ним легко отстроить направление: первая — пятьдесят восемь, шестнадцать, одиннадцать и три, сто двадцать девять, тридцать шесть, сорок три и восемь. Вторая — пятьдесят восемь, четырнадцать, четыре и две, сто двадцать девять, тридцать три, двадцать одна и шесть. Третья — пятьдесят восемь, десять, семнадцать и три, сто двадцать девять, восемь, сорок одна и две». Записали?

— Да! Продолжай!

— «Прошу при первой возможности выслать за мной вертолет, испытываю некоторые трудности, опасаюсь, что в одиночку долго не продержусь». Все.

— Больше она ничего не говорила?!

— Просила дозвониться как можно быстрее, говорила, что это чрезвычайно важно, но спасателей звать отказалась. Надеюсь, я смог вам помочь?

— Серега, сиди дома и никуда не уходи! Тебе скоро принесут золотой телефон и пластмассовое ведро с деньгами!

— Да нет, спасибо, я ведь ничего особенного не сделал. Четыре дня не мог дозвониться, как ни старался.

— Махров, это не твоя вина! Все! Сиди дома, никуда не уходи, мы про тебя не забудем! А сейчас извини, я отключаюсь!

Отшвырнув телефон, Клещ посмотрел на настоятельницу совершенно безумными глазами:

— Четыре дня!!! Практикантка вышла на связь еще четыре дня назад!!! П-панарин, с-сука-а! Порву!!! Я жить не буду!!!

— Успокойся! — рявкнула настоятельница. — Надо срочно начинать действовать. У нас теперь есть маршрут первого демона!

— Я сейчас! — воскликнул Клещ. — В штаб! Живо! Сейчас они у меня все тут будут дерьмо ложками грузить!

Зарычав, он одним прыжком выскочил из палатки. Мюллер подняла телефон, положила его на стол, затем направилась следом.

В штабной палатке было необычайно суетливо. Аналитики только что подготовили новый комплект оперативных карт, над ними суетились руководящие сотрудники; в центре за огромным столом восседал Чапай, мрачно глядя на потуги подчиненных, пытавшихся из скудных зерен новой информации извлечь хоть какую-то практическую пользу. При появлении Клеща вся суматоха моментально стихла, штабисты замерли, недоуменно смотря на куратора.