Праотец Мосох

находят разительную аналогию в Авесте («Яшты», X, 126), где демон Рашну летит слева от Митры… Наряду с чертами, которые можно считать архаическими, в хеттских гимнах Солнцу находятся и мотивы, перекликающиеся с позднейшей ветхозаветной литературой и даже ее продолжениями, в частности, характерно выражение: «Я иду своей дорогой правды» (ср. «Книгу притчей Соломоновых», гл. 8, 20) — и мысль о боге как покровителе обиженных:

Как родным, обиженным ты людям
Покровительствуешь сиротливым,
И возмездие один даешь ты
За обиженных и сиротливых…

Из многочисленных аналогий ветхозаветной и новозаветной литератур, обнаруживаемых в среднехеттских текстах, следует отметить образ вина как крови, сопоставляемой с символом причастия, который употребляется в среднехеттском тексте военной присяги (выделено мной. — К.П.)»^{191}.

До конца XIX века о хеттах мало что было известно. В 1906 г. Г. Винклер, при раскопках Богазкея, открыл здесь хеттскую столицу Хаттусу. Найденный в Богазкее клинописный архив, состоявший из десятка тысяч табличек на нескольких языках Ближнего Востока, содержал также и документы на неизвестном языке, который был расшифрован в 1915 г. чехом Б. Грозным. Он же впервые отнес его к индоевропейской лингвистической семье. Таким образом, носители открытой Г. Винклером культуры были сопоставлены с библейскими хеттянами и получили название хетты. Однако в дальнейшем выяснилось, что этноним хетты — звучит еще и как хатти, и при этом относится фактически к двум различным этносам.

Один из этих народов, более древний автохтонный, историки стали называть хатты (ранее называемые протохетты). Индоевропейские мигранты же, которые смешались с местным хаттским населением самоназывались неситы (канеситы). Хеттами/хаттами (собственно, «людьми страны Хатти») неситы стали называть себя только по занятой ими стране автохтонов-хатти и не ранее XVII в. до н. э. До того они именовались по занятому ими городу Канишу-Несе (Кнесе)^{192}. Последующие поколения автохтонов Хатти усвоили индоевропейский хеттский язык (называемый nesummili, т. е. по-несийски)^{193}, но себя считали хаттами и наследовали культуру именно хаттов. Подобным образом оказались организованы многие индоевропейские этнические группы, к примеру, современные германцы.

Так, выдающийся французский лингвист Антуан Мейе объясняет генезис германских языков следующим образом: «Германский язык, столь резко порвавший с индоевропейскими навыками, является индоевропейским языком, на котором говорит новая народность, принявшая индоевропейский, но произносящая его частично на новый лад; завоеватели, принесшие с собой индоевропейский язык, не были ни достаточно многочисленны, ни достаточно могущественны, чтобы навязать свой способ произношения; население, покоренное ими и принявшее их язык, способствовало распространению типа произношения, отличного от старого, и новых тенденций»^{194}.

Что касается хеттского языка, то его нельзя отнести к какой-либо из существующих ныне групп индоевропейских языков по вполне понятным причинам. Пришельцы-неситы, скорее всего, представляли из себя сравнительно немногочисленную воинскую группу, которая оказалась вмонтирована в хаттскую народность на правах военно-княжеского слоя. Соответственно, их язык оказался усвоен аборигенами на местной фонетической основе и с большим количеством субстратной лексики.

Следует отметить также одно, и весьма интересное, обстоятельство. По словам O. P. Герни «древнее название этого (хеттского. — К.П.) языка в текстах не зафиксировано. Форрер назвал его «табалским», так как бо́льшая часть этих надписей обнаружена в области, которая в ассирийскую эпоху именовалась «Табал» (в Ветхом Завете — «Тувал»)»^{195}. О кавказских тобельцах и рос-мосохах сказано выше по тексту.