Прапор и его группа

Вдоволь налюбовавшись пейзажами, они, наконец, перемахнули речку по небольшому, по российским меркам, мосту и через полчаса прибыли к месту свой новой дислокации. Место это, а точнее площадка, отведенная новообразованному отряду под оборудование лагеря располагалась на краю небольшого селения, одной стороной примыкая к обширной поляне, сразу же облюбованной боевитым Пташеком, прибывшим со второй ротой в качестве всеобщего командира — точнее сказать, командира новообразовавшегося отряда с позывным «Лотос», под стрельбище, с другой — к одному из подразделений Российской Армии. С севера село, с юга — грушёвый сад.

Весь первый день, а вернее, его остатки, ушел на то, чтобы поставить палатки, вкопать столбы и натянуть на них колючую проволоку. Пока всё это делалось и ставилось, Пташек успел сгонять в местную комендатуру и договориться насчёт экскаватора. К вечеру в палатках разместили привезённые с собой кровати, протянули от соседей электрический провод и подключили к нему лампочки, и видео-аудио аппаратуру. Так что определённый комфорт был создан. Единственное, о чем в суете забыли, так это о таком нужном строении как сортир. Когда вспомнили — уже темнело, махнув рукой, решили, что пока станут ходить к краю поляны в небольшой, примыкающий к речному обрыву лесочек, но только не менее чем втроём и обязательно с оружием.

Распределив личный состав по сменам, утомленные дневными хлопотами командиры завалились спать. Первую ночь проверять посты вызвался сам майор Пташек… Никто не возражал.

Ночь выдалась ясной и прохладной, свежесть, приходившая со стороны реки, забиралась под свитер рядового Пашкина, охранявшего лагерь с северной стороны периметра. Зябко поёживаясь, он поставил пулемёт на бруствер ещё не до конца отрытого окопа и, присев на расстеленный на земле коврик, оперся спиной о стопку уложенных друг на друга мешков с глиной…

— Пашкин, сволочь, спишь?! — громкий окрик ворвался в расслабленное сознание пулемётчика с грохотом отбойного молотка.

— Никак нет, — вскакивая на ноги уверенно заявил пойманный на «месте преступления» боец. — Задумался, товарищ майор.

— Задумался? — переспросил Пташек, и словно бы поверив, сделал пару шагов в направлении палатки. Затем резко остановился и гаркнул:

— К бою!

Пашкин метнулся к брустверу и обмер — ПКМ исчез. По спине побежали холодные мурашки, Пашкин бросил взгляд под ноги, затем судорожно завертел головой во все стороны, повернулся в надежде увидеть оружие в руках Пташека, но пулемёта у него не было. Тяжело дыша, словно ему на грудь положили многокилограммовую плиту, он в отчаянии последней надежды заглянул по ту сторону бруствера. ПКМа не было. Тельняшка мгновенно пропиталась потом.

— Товарищ майор… Вы…

— Что я? — удивление в голосе замкомбата казалось вполне искренним.

— Вы пулемёт не брали… случайно?

— Не понял. Ты о чем?

— Вы пулемёт не брали? — надежда в голосе Пашкина стремительно таяла.

— Пашкин, ты охренел? Ты что, пулемёт п…терял?

— Тащ майор, да он вот тут… я на бруствер его поставил.

— И куда он делся, если на бруствер?

— Не-знаю… может, взял кто?

— Как это взял? Ты же, Пашкин, не спал. Так значит что, продал, а теперь из себя дурачка корчишь?

— Да я, я… — растерянно пролепетал всё сильнее и сильнее покрывающийся потом пулемётчик.

— Или профукал, — почти спокойно докончил замкомбата. Несколько мгновений молчания и голос майора буквально зазвенел в окружающей ночи: — Утерять боевое оружие, да будь мы на боевом задании, я бы тебя сам расстрелял! Ну, Пашкин, ну держись, теперь тебе точно тюрьма.

— Товарищ майор, да я…

— Молчи, — казалось Пташек пришёл в бешенство.

— Да я и не понял, когда уснул…

— Уснул? — голос майора перешёл на проникновенный шёпот. — А о них ты подумал? — майор кивнул на стоявшую за спиной палатку с личным составом. — Вырежут всех до одного. А на БЗ тоже спать будешь?

— Товарищ майор, на БЗ я… — Пташек не дал ему договорить.

— А здесь что? Вон сто пятьдесят метров такие же чехи живут, — майор хотел сказать что-то ещё, но передумал, — забирай ствол, вон он у палатки стоит. Дежуришь до утра. И если хоть раз увижу сидящим, пеняй на себя, — закончив разговор угрозой, замкомбата пошёл вдоль периметра, проверяя несение службы другими разведчиками.

Ночь убаюкивала своей тишиной, огни в окнах домов превратились в россыпь десятков фонариков. Проверив несение службы и не обнаружив существенных недостатков, майор вернулся к себе в палатку и лег спать… Проснувшись под утро, он обнаружил рядового Пашкина, разгуливающего вдоль колючей проволоки, и что-то приглушённо бормотавшего себе под нос. Пташек улыбнулся и решил его пока не трогать. Пусть бдит… до рассвета.

После завтрака перед строем всего личного состава состоялось торжественное вручение «именного оружия». Специально обструганное с одной стороны бревно на пулемётном ремне было преподнесено незадачливому часовому и под овации повешено ему на шею.