Прапорщик Щеголев

— В тюрьме не полагается! — строго заметил солдат.

— Чем же работать будем? — сокрушался прапорщик. — Неужто и сегодня день пропал?..

— А мы здесь достанем и кирки и лопаты, — отозвался Осип Ахлупин.

Щеголев повеселел.

— Расстарайся, голубчик, достань на сегодняшний день.

— Да это мы сию минуту. Эй, братцы! — крикнул он арестантам, направляясь к берегу. — Давай со мной человек восемь. — Вслед за ним бросилось несколько арестантов.

— Куда?! — всполошились конвойные солдаты. — Отлучаться с молу не дозволено!

— Не бойся, не убегут, — густым басом сказал арестант, которого прапорщик принял за вожака. — Не для того пришли, чтобы бегать!.. Сами понимаем.

Но конвойный побежал за уходящими.

— Пусть его бежит, кислая шерсть! — заметил арестант и обратился к прапорщику. — Ты, ваше благородие, не бойся — никто не сбежит, в ответе не будешь.

— Ты тут, я вижу, старший? — спросил Щеголев. — Как тебя звать-то?

— Какое у каторжника имя! Дали нумер и все. Так и зови — нумер тридцать семь!..

— Зачем же, по номеру я тебя звать не стану. Ты ведь живой человек, крещеный.

— Ну, ежели хочешь, так знай: звали меня когда-то Ивашкой.

— Вот и хорошо. Значит, Иван, все разговоры я буду вести только через тебя, табак ты тоже сам делить будешь. Только чтобы честно, своих же товарищей не обманывать!

— Что ты, барин!.. За это камень на шею да в воду — и то мало!

Вскоре возвратились арестанты, нагруженные лопатами, кирками и какими-то мешками. Подойдя, они свалили все в кучу, вытерли потные лбы.

Остальные разобрали инструменты и приступили к работе.

Щеголев вздохнул свободнее.

— Теперь, братцы, — обратился он к своим солдатам, — слушайте вы меня.

Прапорщик распределил между солдатами обязанности.

— А помощником моим будет фейерверкер Осип Ахлупин, — закончил Щеголев.

Позвали Ивашку, прапорщик сказал строго, показывая на Осипа:

— Гляди, Иван! Ты старшой над своей артелью, а над солдатами и всеми вами вот он! Когда меня нет, слушать его беспрекословно.

— Не сумлевайся, барин! Будет исполнено!

Возле сарая Щеголев заметил вдруг женщин. Сидя на камнях, они что-то шили.

— Что это они там делают?

— Рукавицы из мешков шьют, — объяснил Ахлупин. — Трудно ведь голыми руками камень брать да бревна таскать... Я из дому захватил мешочки.

Прапорщику понравился и хозяйственный тон старого солдата и его предусмотрительность.

— Слушай, Осип, надо бы и об обеде подумать.

И тут Щеголев изумился еще больше.

— А как же, ваше благородие, — сказал Осип. — В мешках все принесено. Соседи надавали, на три дня хватит. Часть дома оставили.

— Ну-ну, — улыбнулся прапорщик. — Хорошо. На «Андии» можно будет готовить. Табаку еще надо купить. Вот деньги. — И он протянул фейерверкеру рубль.

Работа постепенно подвигалась. Скоро из земли стали видны двери погреба, — старые, трухлявые, негодные даже на дрова. Соорудив носилки, арестанты относили ненужные камни и землю.

С батареи Щеголев ушел последним. Наскоро пообедав, он уселся за чертежи. По распоряжению Гангардта к вечеру надо было представить в штаб план батареи. Еще в Дворянском полку Александр Щеголев отличался уменьем хорошо чертить, и теперь ему не составляло труда вычертить маленькую четырехпушечную батарею.

Бойко водя пером, он изобразил мерлоны, расставил размеры, показал пушки, зарядные ящики, ядрокалильную печь.

Уже давно стемнело, когда прапорщик подошел к штабу.

— Кроме штабс-капитана, никого нет, — сообщил швейцар.

— Как нет? Мне полковник приказал чертежи обязательно сегодня ему принести.

— А вы прошли бы к штабс-капитану.

Наверху, в слабо освещенной комнате, в двух креслах развалился адъютант генерала. На столике стояла бутылка из-под вина и тарелки. На спинке стула висел мундир.

Услышав шаги, адъютант, спросонья не попадая в рукава, стал торопливо одеваться. Но тут Щеголев вышел на освещенное место, и адъютант сразу изменил тон.

— А-а-а, это вы... — и снова повалился в кресла. — Садитесь, пожалуйста... Чем... э-э... — широко зевнул он, — чем могу служить?

Прапорщик сообщил о приказе и показал на чертежи подмышкой.

— Понятия не имею! — развел руками адъютант. —Уверен, что полковник просто забыл, с ним это случается. Отправляйтесь-ка вы лучше домой. Утро вечера мудренее. А план ваш я могу передать. Покажите-ка, что вы там нарисовали.

Щеголев развернул чертежи.

— Неплохо сделано, весьма неплохо. Оказывается, вы прекрасный чертежник... Надо будет доложить генералу, пусть заберет вас с этой батареи в штаб...

— Что вы, господин штабс-капитан! Я вас очень прошу ничего генералу не говорить. Не хочу я в штаб... Я уже полюбил батарею.

— Но ведь там только место для батареи, вы же сами говорили.

— Это ничего, что только место... Будет и батарея. Пожалуйста, не говорите об этом генералу.

— Да я для вас же хотел сделать лучше, — удивился адъютант. — В штабе спокойнее и безопаснее, а если вы о наградах думаете, так их и здесь получить можно. Даже легче, чем там.

— Не об ордене я хлопочу, о пользе для отечества! — довольно резко сказал прапорщик.

— Извольте!.. — адъютант презрительно скривил губы. — Сидите себе на батарее. Таких охотников не так уж много!..

* * *