Прародина Русов

Л. А. Лелеков в отличие от Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова привел весьма убедительные свидетельства лингвистической реконструкции климата индоевропейской прародины. Собственная древняя письменная традиция индоевропейских народов однозначно указывает на суровые зимы их прародины: «Только название «зимы» оказывается общим для праиндоевропейцев в их сезонно-климатической лексике, где названия прочих времен года либо отсутствуют, либо заметно расходятся. Конечно, зима была главным сезоном отнюдь не на берегах Верхнего Евфрата. «Ригведа» (10.75.2) и «Шатапатха Брахмана» (1.5.4.5) сообщают, что зимой деревья теряют листву, а птицы улетают. Показательна одержимость темой зимы в иранской традиции. По первому фаргарду «Видевдата» зиму учинил дух зла Ангро-Майнью, но по второму и по Яшту 5.120 — лично Ахура Мазда. Даже в поздней парсийской хронологии эон Заратуштры назывался hazang-rok zim, т. е. тысяча зим. А вот шумеров, семитов, хурритов тема и образ зимы нисколько не занимали, как и пребывающий в прямой связи с ними культ огня. Индоевропейцы же создали вместе с изощреннейшей ритуалистикой целую теософию огня, учение о том, что наблюдаемые формы бытия порождены и регулируются огненной первосущностью («Чхандогья Упанишада», V.3.7; «Брихадараньяка Упанишада», VI.2.8; «Махабхарата», III. 134.12; Гераклит, фр. 30, 64, 66 и др.)» [133, с. 34].

Таким образом, изо всей аргументации Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова относительно горного ландшафта остаются только «многочисленность индоевропейских слов, обозначающих "высокие горы" и "возвышенности"». Вот что они написали об этом: «В общеиндоевропейской лексике выделяется особая группа слов в значении "гора", "скала", "возвышенность". Это, в первую очередь, основа *p^[h]er(k^[h]o)u- "гора", "горный дубовый лес", "скала", выступающая в сочетаниях с другими названиями "горы", "скалы" в атрибутивной функции со значением "высокий", "мощный"; далее — это основа *Hk'^o(e/o)r-, дающая рефлексы по всем основным древним индоевропейским диалектам, и производные от *k^[h]el-, сохранившиеся в «древнеевропейских» диалектах, анатолийском и греческом; а также формы *(o)nt'- *mn_ot^[h]-, сохранившиеся в крайних периферийных индоевропейских диалектах. При этом "гора" мыслится как "достигающая неба каменная громада", вершина которой скрывается в "тучах". Естественно допустить, что такая разветвленная горная лексика и связанные с ней представления могли возникнут лишь в условиях обитания в горных областях» [1, с. 669–670].

4.2. Индоевропейская горная лексика

Итак, согласно мнению Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова «такая разветвленная горная лексика» индоевропейцев состоит из (1) *p^[h]er(k^[h]o)u-, (2) *Hk'^o(e/o)r-, (3) *k^[h]el-, (4) *(o)nt'- *mn_ot^[h]-, итого из четырех слов. Разберемся.

1) «Связь общеиндоевропейского имени "бога грома" *p^[h]er(k^[h]o)u-n- и "горного дуба", "дубового леса на горе", "горы", "скалы" *p^[h]er(k^[h]o)u- легко объясняется древнейшими представлениями о "молнии", поражающей мощные дубы на вершинах гор. Такие представления должны были отражать постоянно наблюдаемые явления в высокогорных районах обитания древних индоевропейских племен» [1, с. 615].

Как нам представляется, в высокогорных районах на вершинах гор лежат вечные снега (или хотя бы альпийские луга) и парят гордые орлы. А если вершины гор поросли дубовым лесом, то это не очень высокие горы. А может быть, просто холмы. Или небольшие холмики. Да и на равнине молнии часто бьют в высокие дубы, и это были постоянно наблюдаемые явления. Насчет же "горного дуба", "дубового леса на горе" — снова привет от ёжиков.

На предыдущей странице этой же книги Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова есть такое замечание: «Основа *p^[h]er(k^[h]0)u- в индоевропейском выражает значение "дуб", "лес", но никогда не обозначает "древесины"» [1, с. 614]. Оказывается, основное значение основы *p^[h]er(k^[h]o)u- не столько "гора", "скала", сколько "дуб", "лес".

2) Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов восстанавливают общеиндоевропейское слово для "горы", "вершины" как чередующуюся основу *Hek'^or- / *Hke'^or- / *Hk'^or-. Но в приведенных ими примерах из разных и.-е. языков значения "вершина" приведены 2 раза, "вершина горы, скалы" — 1 раз, "верх, верхний" — 3 раза, "начало, первый, ранний" — 3 раза, "гора" — 3 раза, "камень, скала" — 1 раз, "лес" — 4 раза, "дерево" — 1 раз, "холм, возвышенность" — 2 раза, "верхний край" — 1 раз [1, с. 665–666]. Очевидно, что первоначальное значение корня — вовсе не «скала», а просто «верх» ("начало, первый, ранний"), и, в частности, «поросшая лесом возвышенность», «лесистый холм».

3) «В индоевропейском можно постулировать еще одно слово в значении "горы", "возвышенности", образованное от корня *k^[h]el-» [1, с. 669]. Как видим, и здесь речь идет не столько о высоких горах, сколько о возвышенностях.