Прародитель

Всё оказалось до смешного просто. Как у мужиков есть присказка, что все беды от баб, так и у женщин есть ее аналог про мужиков. И с Джинкс, той самой, которая за косой взгляд могла превратить виртуального мальчика в виртуальную девочку, случилась такая история из разряда “сопли с сахаром”: Она не желала отпускать Спартака.

И что самое удивительное, проверенная поколениями и миллионами разбитых сердец поговорка “Время лечит” с ней не работала. Нет, в компании её печаль было практически незаметна, но вот если останешься с ней один на один, то сразу понимаешь, что что-то не так.

Ну что же придётся мне решать эту проблему, так как её муж в другой игре. В двух словах обрисовал всю ситуацию Восьмому, мол, если гора не идёт к Магомеду, то нужно Магомеда привести к горе. Пусть даже и придется его насильно упаковать в коробку с надписью “бандероль”. Восьмой и тут смог меня удивить, причем ему для этого потребовалось всего одно слово: “Зачем?”. Он хоть и социализируется под новое, но в его виртуальной душе он всё-таки ещё пока больше ИИ, нежели человек. Поэтому ему иногда и сложно понять иррациональные мотивы прямоходящих приматов, гордо имеющих себя людьми.

В общем, следующей задачей было собрать старую, первую команду Всадников Апокалипсиса. Всё-таки, наверное, стоило сразу начать с этого. Даже ручаюсь, что Бишкек бы не отказал помочь, но вот со Спартаком мы распрощались слишком холодно. Парень решил променять команду и любимую на святые идеалы ордена Меча и Розы. Ордена магов и мечников, идущих крестовым походом в степи Мельхиор и неся на острие меча лживые истины, от смысла которых давно осталось лишь название: “Свобода”, “Цивилизация”, “Мир”. Все, как и в нашем мире в эпоху колонизаторства, прикрываясь высокими идеалами империи, порабощали самых слабых.

Так и оставшийся в моих руках непонятный жесткий диск заметил Восьмой. Перед тем, как перенестись в Каэн-ар-Эйтролл, он указал на вещицу в моих руках и поинтересовался что это. Я лишь пожал плечами, пояснив, что это сувенир, который я получил, когда ещё был заключенным. Признался, что не могу дешифровать большинство файлов и о чудо - Восьмой проявил интерес, предложив попробовать ему разобраться с зашифрованными файлами на жестком диске. Я пожал плечами, мол, попробуй, главное не сломай.

* * *

Мир меча и магии встретил меня и Восьмого сырой зимой Аркрума. Холодное время года здесь больше напоминало зиму в южных регионах. Снег был редким гостем в этих широтах, а если и выпадал, то уже сырым и серым от обилия угольной пыли в воздухе.

Район был не тот, который я рисовал в своих мыслях. Я ожидал встретить Спартака в величественном дворце магов или в крепости ордена, но никак не в трущобах, пропахших гарью, дешевым пойлом и мочой.

Это были именно трущобы. Редкие работяги неприглядной наружности бродили в поисках кружки дешёвого пива, после рабочего дня. Работники ножа и топора стояли в переулках в поисках хоть какой-нибудь жертвы, с которой можно было бы стрясти пару золотых, приставив к горлу финку.

.Восьмой указал на не ярко горящие окна бара, на котором висела потрёпанная деревянная вывеска: “Тролль гнёт ель”.

– ОУКБ там, - произнес он и уверенным шагом двинулся в сторону пивной.

Пришлось схватить его за рукав, чтобы остановить.

– Погоди, нужно сменить одежду, -  сказал я и кивнул на него и себя.

И в самом деле, мы выглядели как картинные попаданцы: Восьмой в черной броне, располосованной голубыми дорожками силовых полей и не прикрытым лицом. У Роджера была каноничная личина представителя расы шэдоус: пришелец с мертвенно бледной кожей, вытянутым черепом и большими глянцево-черными глазами. А я, хоть и был больше похож на человека, чем мой спутник, но всё-таки жёлтые светящиеся в темноте, словно у филина, глаза и седые волосы, диссонирующие со смуглой кожей, тут нужно быть слепым, чтобы понять, что я не из местных.

В таком виде вряд ли нас радушно встретят. Если не убегут, то точно схватятся за оружие. Пришлось обобрать нищего, ну, по крайней мере, со стороны это выглядело примерно так. Странно, но, когда я схватил за грудки этого бродягу, седого как январский снег, в его взгляде читался не страх и не злоба, там было только безразличие, прежде всего к своей будущей участи. Наверное, он желал смерти.

Нищий очень удивился, когда в его руке заблестело нескольких серебряных монет, а я предложил ему поменяться одеждой. Вонючая, грязная, кое-где на ней были дырки, она, наверное, никогда не видела ни воды, ни мыла, но для меня это было неплохим вариантом. Тем более нищий вряд ли пойдёт жаловаться констеблям, на то, что его обокрали, сунув в руки столько денег, сколько зарабатывает не последний мастер за несколько недель.

В общем, выбрался я из подворотни одетый в лохмотья, оставив полуголого бродягу с горстью серебряных монет и в глубокой задумчивости. Для Восьмого хоть какой-нибудь одежды не нашлось и поэтому ему было предложено остаться снаружи. Думаю, я и без него узнаю старого друга, как бы он ни выглядел.