Прародитель

Земля тряслась под ногами отступающей манипулы, а воздух гремел от их залпов, идущих один за другим.

— Пора, брат. Твои автоматоны впечатляют, но у ксеносов целый мир таких, — с напряжением в голосе сказал Олеандр. Цимисхий покосился на него, проверяя, не ранен ли тот. Ничего не обнаружив, он вернулся к работе. — Твои слова наполняют меня уверенностью, Цимисхий, — кисло добавил Олеандр.

Плоть, оставшаяся от лица Цимисхия, растянулась в горькой улыбке. Его братья забыли, каково это — быть частью отряда, шестеренкой в плавно работающем механизме. Сердца поразила скверна, и она распространялась все дальше и дальше, и отсутствие сплоченности было одним из ее симптомов. Она была даже в главном апотекарии.

— Где Мерикс? Он уже должен был к нам присоединиться, — возмутился Олеандр, — Они нас вовсю теснят, — поток сюрикенов вынудил его пригнуться, и он поднял болт-автомат над головой, стреляя вслепую, — Я начинаю всерьез ненавидеть эльдаров.

Один космодесантник хаоса покачнулся, когда на его ярко раскрашенной броне возникли кратеры. Когда он упал, Цимисхий мысленно отметил его расположение, чтобы позже вернуться за прогеноидами. Видимых мутаций у него было немного, а значит, его железы вернее всего были стабильны. Такие непременно стоило извлечь. Как бы ни закончилась эта война, она уже обеспечила их неплохими запасами ценных материалов.

Его сенсоры зарегистрировали поток ударов, но ни один не пробил броню, которую он в свое время тщательно усилил. Он все же рефлекторно проверил свои жизненные показатели. В потоке данных, бегущих по внутреннему дисплею, были отмечены скачки адреналина и артериального давления. Цимисхий запустил подачу ингибиторов, чтобы выровнять химический дисбаланс. Пока ни к чему волноваться. Терпение было его искусством и работой.

Цимисхий всегда возводил стены из обдуманных выводов и доказанных решений. Ни на миг он не переставал строить неприступные крепости безупречно рассчитанных вероятностей. Разум и действия можно было программировать так же легко, как машины — даже в разгар битвы. Возможно, особенно в разгар битвы. И теперь от него требовалась реакция.

Он поднял с земли болт-автомат и повернулся, отдавая свою руку в распоряжение внутреннего целеискателя. Он выстрелил три раза. Решив, что результат удовлетворительный, он положил оружие обратно на землю и вновь вернулся к делу. Давно ему не приходилось настраивать телепортационные маяки в боевых условиях. Он наслаждался каждой секундой.

Когда маяк загудел, он отступил.

— Работает? — спросил Олеандр. Цимисхий дружелюбно хлопнул его ладонью по груди. — Извини, брат. Не мне сомневаться в твоем умении обращаться с неживым.

Внезапный взрыв заставил обернуться. Цимисхий заметил, как Гулос сносит голову какому-то эльдару и ногой отбрасывает дергающееся тело в сторону. Но ему пришлось спешно искать себе укрытие, когда кто-то открыл огонь из сюрикеновой катапульты, разнося на куски и психокость, и одного неудачливого ренегата.

— Враг приближается, — заметил Олеандр. Цимисхий обернулся, и его целеискатель выделил несколько ксеносов в оранжевой броне, бегущих по восточному берегу. Их сопровождали воины в синем и зеленом. В их маневрах была закономерность, ощущение скоординированности, которое до сих пор отсутствовало. Кто-то руководил обороной.

Очередной взрыв проломил дальнюю стену купола, на мгновение скрыв эльдаров из вида. По изогнутым улицам повалил дым, а когда он рассеялся, на экранах возникло несколько знакомых ауспик-идентификаторов.

— Мерикс прибыл, — воскликнул Олеандр, ударив Цимисхия кулаком по плечу.

Мерикс наступал во главе отделения из десяти космодесантников-ренегатов, ведущих оглушительный обстрел из болтеров. Их броня почернела местами, и многие были ранены. Они явно пережили тяжелый бой. Мерикс выкрикнул приказ, и они тут же бросились в укрытие, уступая дорогу шагающим позади монстрам.

Из дыма вышел дредноут-контемптор, сжимая и разжимая когти.

— Плачьте, ксеносы. Плачьте, ибо я пришел за вами, и ваша смерть неизбежна, — неслось из-за вокс-решетки. Он вскинул одну поршневую руку, и встроенный штурмовой болтер запел смертоносный гимн. Облаченным в лазурь эльдарам оставалось лишь станцевать последний, предсмертный танец и отлетать в сторону, когда он проходил мимо. — Плачьте для Диомата, ксеносы. Кричите для меня и умирайте смертью, мне недоступной. Умирайте и будьте прокляты.

Широкие пальцы сомкнулись вокруг белого шлема и раздавили металл и ксеносский череп под ним.