Прав тот, кто сильней

— Нет. Зачем об этом предупреждать? Об этом ты и сам догадаешься. Сейчас догадался. Помнишь, я тебе обещал это...

— Когда ты звонил, я о тебе подумал. Не знаю почему. Просто вспомнил наш разговор. Там, в офисе. Когда ты предупреждал... Я это, как ни странно, всерьез воспринял.

— Я всерьез и говорил. Если «закажут» — я с удовольствием. Вот и «заказали»...

— Захватов?

— Захватов.

— Разницы между нами не делаешь?

— Ее нет. Ты чуть получше, как человек. Как мужчина получше. Он сволочь откровенная. Но и он приговорен.

— Кем?

— Он парней прислал со мной, чтобы меня потом за тобой «отправить».

— Если я тебе заплачу, ты не откажешься от своего дела?

— Нет.

— Я так и думал. Но я тебе все равно заплачу. Сколько он за меня дал?

— Тридцать «штук» баксов.

— Хорошо оценил. Уважает. Я тебе за него пятьдесят выплачу. Многовато, но это не от уважения, а от презрения к нему.

— Они у тебя с собой?

— Нет.

— Тогда не успеешь.

— Сам возьми. Телефон есть?

— Есть.

— Дай позвонить.

— Проходи, — показал я рукой и посторонился. Таманец когда-то занимался борьбой. Я ждал, что он попытается за свою жизнь постоять. Но он прошел от меня в десятке сантиметров и ничего не предпринял. Это показалось странным.

— Трубка на подоконнике.

Он взял трубку сотовика. Набрал номер.

— Алло, Люся... У матери все в порядке. Разобрался. Я чуть-чуть задержусь. Что? Больше ничего не сказали? Ладно. Через полчасика к нам человек зайдет. Небритый такой, но красивый. Передаст тебе ключ. Его в квартиру не пускай. Возьми из сейфа пятьдесят тысяч «зеленых». Отдашь ему. Поняла? И без разговоров. Так надо. Это дела... Да. Попозже. Может быть, очень поздно... Все. Пока...

Он положил трубку и посмотрел на меня.

— Джип расстреляли твои?

Я отрицательно покачал головой. И даже не добавил, что не мои, но по моей наводке.

— Нет. Это парни Захватова. Которые будут в шашлычной.

— Еще раз позвонить можно?

— Звони.

Он опять набрал номер.

— Это я. Да. Я уже знаю. Эти парни и будут в шашлычной. Не выпускать. Нет. Мне сейчас не до того. Другие проблемы. Все. Работайте.

Трубку он положил на место. И долго стоял, повернувшись ко мне спиной. Смотрел в окно. С городом, что ли, прощался? Потом повернулся.

— Вот ключ, — положил аккуратный фирменный ключ рядом с трубкой. — Передашь жене. Она тебе заплатит за Захватова. Надеюсь, ты в него не промахнешься. Ты же, Захватов говорил, ни разу ни в кого не промахнулся...

— Обычно я стреляю недурно.

— Ладно. Стреляй. Стреляй в меня недурно...

Я достал из-за спины оба пистолета. Поднял их и не мог оторвать взгляда от глаз Таманца. В них уже не было ни испуга, ни злобы. Только бесконечная, как ночное небо, тоска.

— Ты минуту назад мог напасть на меня. Почему не напал?

— Все равно я с тобой не справлюсь. И еще — справедливо это. Пора уже... Устал я. От себя устал. От окружения устал. А оно не отпустит. И чем дальше, тем хуже. Ты не поймешь этого. Окружение — это не люди. Это атмосфера, в которой живешь, которой дышишь... Ладно. Стреляй. Извини, я смотреть не могу. Боюсь...

Он зажмурился.

Я выстрелил. Две пули в лоб. Одна в сантиметре от другой. Потом подтер за собой все отпечатки пальцев, забрал сотовик и ключ, который Таманец оставил. Выключил магнитофон. За пятьюдесятью тысячами баксов зайти стоит. На ловушку это не походит. Это и правда похоже на плату. Таманцу естественно заплатить за смерть Захватова.

Я помылся под краном, старательно стирая с себя водочный запах. Достал из сумки флакон мужской туалетной воды «Рету» и обильно полил себя. Приятный горький запах. Умеют французы уловить в запахе характер настоящего мужчины. После этого оделся и вышел. Пистолеты оставил на подоконнике в подарок следственным органам. Уже на лестнице почувствовал, что, кажется, приближается приступ. Это неприятно. Совсем не вовремя.

Таня ждала меня в машине. Уже успела переодеть милицейскую рубашку на свою привычную блузку, под которой удобно прятать пистолет, но осталась в форменной юбке. С места машина тронулась, едва я успел сесть.

— К дому Таманца.

— Куда? — удивилась она.

— К дому Таманца. Я получил новый «заказ». От него.

Она ударила по тормозам.

— Я понимаю, что у него жена — первая стерва города. Но я не думала, что ты убиваешь женщин.

Вот как она поняла...

— Таманец мертв. Он позвонил жене и велел ей выдать красивому небритому мужчине пятьдесят тысяч баксов. И даже ключ от сейфа мне доверил. Но просил не пускать этого мужчину в дом. Очевидно, это ревность покойника.

— Это знание своей жены. Она сама с любым свежим покойником переспит, Коллекционерша. За что он тебе заплатил?

— За Труповоза.

Она хмыкнула. Женщине трудно уловить мужскую логику. Даже такой женщине, характеру которой многие настоящие мужчины позавидовать могут. Но поехала через двор к нужному дому. Весь путь — две минуты, и только потому, что приходится по внутренностям дворов кружить.

— Когда я был у Таманца в гостях, его жена отдыхала где-то в Испании. Что она из себя представляет? У тебя есть о ней сведения?

Я сказал и поморщился. Боль в глазах и в голове нарастала. Таня не могла это не заметить.

— Приступ?